— Провалиться по горло в снег – удовольствие, которое может оценить только тот, кто сам его испытал.
— Поверю на слово, — хмыкнул Нотт, взъерошив припорошённые белыми хлопьями кудри.
Девушка покачала головой, возвращая взгляд на мерцающую под тёплыми лучами декабрьского солнца снежную гладь. Они стояли недалеко от опушки, на которой находился дом школьного лесничего Рубеуса Хагрида, давнего ухажёра директрисы Мадам Максим. После того, как два года назад прибывшие после Турнира сокурсницы разболтали всей Академии про их интрижку, трескотня сплетниц на задних партах, нанизывающих всё новые и новые факты подобно бисеру, не умолкала примерно около месяца.
Втянув полной грудью свежий морозный воздух, Лара запрокинула голову, подставляя кожу ласкающему солнечному теплу. Климат Пиренейских гор, посреди ландшафта которых находилась Академия Шармбатон, едва ли позволял наслаждаться морозными деньками и свежевыпавшим снегом, поэтому этот день должен был стать самым потрясающим за весь прошедший год.
Раскинув руки в стороны, девушка повернулась лицом к сощуренному от солнца слизеринцу, что наблюдал за ней со своего места с выражением скептичного любопытства в зелёных глазах. Лара несколько секунд смотрела на его вычерченные светом скулы, а затем крепко зажмурилась и упала спиной на пушистое одеяло из снега.
Если Рай выглядит как-то иначе, то она не желает туда попадать.
Мороз защипал ей щёки и шею, когда попавшие на кожу хлопья снега стали превращаться в воду. Насмешливый голос Тео донёсся до неё словно сквозь защитный купол заглушающего.
— Со стороны, конечно, безумно захватывающе, но я всё же поинтересуюсь – ну и как оно?
— Потрясающе, — выдохнула Лара, приоткрывая глаза. — Считаю, что ты пропускаешь лучшие мгновения своей жизни. И небо – только посмотри на него!
Короткая пауза, заполненная её глубоким дыханием и звуками свежего хруста снега со всех сторон.
— Нет, — возразил Тео вполголоса, — я нашёл кое-что получше.
Знакомое щекочущее чувство где-то на уровне солнечного сплетения. Лара вновь закрыла глаза, ощущая на коже фантомные прикосновения его взгляда, ласкающего её лицо. Задрожала, то ли от холода, пробравшегося сквозь куртку, то ли жара, что опалил нутро.
Тео ей нравился. Очень. Нравился. Каждый раз, когда он смотрел на неё в Большом Зале, касался её локтя на совместных лекциях по зельеварению, отвечал на абсолютно идиотские вопросы по школьной программе, которую она искренне считала слишком непоследовательной по сравнению с Академией, её сердце заходилось в таком ритме, что казалось, хватит лишь пары настойчивых ударов, чтобы пробить грудную клетку насквозь изнутри.
Наверное именно так и чувствуется первая влюблённость. До шума в ушах. До его прикосновений. До судороги в рёбрах от смеха. До его рук. Таких красивых, боже. До взгляда и целой вселенной внутри, со сдвигающимися в небе звёздами.
Тихий хруст свежего снега под ботинками. Приложив ладонь ко лбу наподобие козырька, Лара увидела остановившегося рядом с ней Теодора, протягивающего руку раскрытой ладонью вверх.
— Поднимайся, — произнёс он, слегка пошевелив пальцами, будто поторапливая к действию. — Ты простынешь, а у Помфри просто чудовищные очереди за Бодроперцовой настойкой в канун Рождества.
— Знаешь, как таких, как ты называют у нас в Академии? — поинтересовалась девушка, вытягивая руку наверх и вкладывая её в тёплую мужскую ладонь.
Тео улыбнулся. Медленно, почти хищно, так, что Лара уже в который раз за прошедшие три месяца подумала о том, что людям с подобными лисьими улыбками просто незаконно находиться на этом свете.
— Знаю, — мягкий рывок, и он поставил девушку на ноги, взметнув в холодный воздух комья пушистого снега. — Это моё второе имя.
Когда Тео притянул её к себе, скользнув языком по губам, весь холод, проникнувший сквозь недостаточно тёплую для подобных мероприятий одежду, отступил. Практически одновременно с тем, как вторая его рука, отбросившая несчастный стакан в сторону, коснулась талии под плотной материей её куртки, слегка надавив, чтобы сделать ещё ближе. Ещё жарче.
Хватило лишь пары коротких секунд, чтобы её губы раскрылись, а руки потянулись выше, касаясь линии острой челюсти, чувствуя пальцами плавное движение мышц под тёплой кожей и желание, вибрирующее внутри тела настойчивыми импульсами.
Когда Тео разомкнул поцелуй для того, чтобы поздравить её с Днём Рождения, Лара едва успела подумать о том, что это, пожалуй, самый потрясающий из всех возможных незатратных подарков, прежде чем притянула его назад, стирая самодовольную усмешку с его губ.
10 декабря, 1997 год
Драко вновь не пришёл ночевать.
Заметив нечто тёмное, выглядывающее из-под подушки друга на соседней кровати, Тео сначала не придал этому значения. Достал из чемодана свежую одежду и начал одеваться. Брюки, рубашка. Пуговицы. Серо-изумрудный галстук. Запонки. Ремень. Опустившись на постель, он зашнуровывал ботинки, смотря задумчивым взглядом на не задёрнутые шторы вокруг постели Драко. Выпрямился, разгладив одежду взмахом палочки, взглянул на часы. Затем на выглядывающее из-под подушки пятно. Осмотрел пустующую спальню.
Подло? Спорно. Некрасиво? Возможно. Непорядочно? Да, ну и что мне за это будет?
Подойдя ближе к кровати и отодвинув тяжёлые тёмно-зелёные затворы до конца, Теодор наклонился ниже, пытаясь разглядеть предмет. Им оказалась старая, но довольно хорошо сохранившаяся книга, на корешке которой Нотт различил тиснёную серебром надпись: «Магические предметы и артефакты. История и эксплуатация».
Выбор книги слизеринца удивил и совсем немного озадачил. Друг был умён и начитан, и, разумеется, не должно быть ничего странного в том, что он взял подобную книгу для внеклассного чтения. Не должно быть.
Однако это, чёрт возьми, странно.
Открыв оглавление и проштудировав его на наличие пометок, Нотт обнаружил в нём лишь одно обозначение – небольшую точку рядом с главой, посвященной функционированию и магическим свойствам Исчезательного шкафа.
Задержав взгляд на выбитой чёрной типографской краской надписи, Тео захлопнул книгу лёгким движением пальцев и протолкнул её дальше, скрыв под подушкой от любопытных глаз однокурсников.
25 декабря, 1996 год
Хлопок закрывшейся двери отрезал звуки веселья за пределами помещения.
— Вероятно, я должен спросить.
— Замолчи.
— Но…
— Бога ради, Тео, помолчи уже.
Его руки нашли её бёдра и сжали кожу под тонкой тканью вечернего платья, которое совершенно точно не имело никаких шансов покинуть этот класс в первоначальном виде. Только не на ней.
Рождественская вечеринка, пунш, пустой и тёмный класс на… Где они вообще? Лара не помнила. Так банально, но как только рука Тео сжала её ладонь, чтобы потянуть за собой к выходу из зала, она едва ли была в состоянии отслеживать их путь. Золотая классика бульварных романов – сознание заволокло лёгкой алкогольной дымкой, стерев все незначительные мелочи окружающего мира и оставив в фокусе лишь самое важное.
Его.
Тео подхватил девушку под ягодицами и усадил на ближайшую парту. Сделал шаг вперёд, становясь между её разведённых бёдер, и без того хрупкое самообладание Лары дало трещину. Она почти услышала этот звук. Посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Выдохнула рвано. Под рёбрами приятно закололо, когда Тео коснулся пальцами её шеи. Легко. Невесомо. Опустил тёплую ладонь на середину ключиц, провёл невесомо вниз, доходя до границы платья. Поднял тёмный взгляд на порозовевшее лицо.