Тихий скрежет отъезжающей стены. Тео повернул голову на звук, увидев переступающего через порог гостиной Драко в свободных пижамных штанах и тёмно-серой кофте с длинными рукавами, доходящими до самых кистей. Его отросшие за полгода волосы были растрёпаны, что абсолютно выбивалось из его привычного образа облизанного вычурным лоском мерзавца, а на осунувшемся лице под глазами лежали тени.
Чуть развернув запястье, Нотт взглянул на время. Половина четвёртого утра.
Заметив развалившегося на диване Тео, Малфой замедлил шаг и неторопливо переставлял ноги до тех пор, пока не остановился рядом с низким деревянным столиком. Посмотрел на друга прямо, устало.
— Почему ты здесь? — спросил вполголоса, будто кто-то невидимый рядом мог услышать их разговор.
— Не могу уснуть, — ответил Тео, складывая выпуск газеты пополам. Слегка сощурился. — А ты?
— Не могу спать.
Они смотрели друг на друга в абсолютной тишине какое-то время. Тео пытался понять, насколько всё херово, чтобы суметь подобрать нужные слова, но с каждой новой секундой, что он вглядывался в бледное лицо, все надежды на то, что слова могли помочь, таяли как холодный снег на губах.
Малфой был разбит. И хуже этого могло быть только осознание того, что всё, что на самом деле творилось в его душе, сдерживалось окклюменционными стенами двадцать четыре на семь. Тео не желал допускать даже в мыслях, что может произойти, когда вся защита, выстроенная в его сознании, рухнет.
Вздохнув, Нотт негромко произнёс:
— Ты знаешь, что я не стану лезть тебе в душу. Но, если ты продолжишь в прежнем духе, кто-нибудь в замке заметит твоё состояние. Будь осторожен.
Прошло не меньше нескольких минут, прежде чем Драко смог кивнуть и уйти, оставив Теодора одного в гостиной.
Через две недели у Малфоя случился нервный срыв. За несколько дней до того, как Гарри Поттер едва не убил его, запустив любимым режущим проклятьем Пожирателей и оставив на полу истекать кровью.
24 апреля, 1997 год
Она знала, что он будет там.
Поднимаясь по закрученным спиралью ступеням самой высокой башни Хогвартса, Лара думала о том, что до конца её пребывания в Лондоне осталось всего три месяца. Какая-то её часть была к этому готова – уже тогда, в октябре, когда во время очередной шуточной пикировки с Тео её сердце предупреждающе забилось, реагируя на опасную близость мужского тела, она понимала, что остаться не сможет, потому как во Франции её ждала куча незаконченных дел, включая учёбу на последнем курсе в Академии. Она никогда не была из тех барышень, что бросались с места в карьер и тонули в человеке без остатка, забывая о жизненных обязательствах.
Но с ним всё было иначе, и от этого тяжесть на сердце становилась лишь больше.
На Астрономической башне, куда они с Тео несколько раз поднимались, чтобы провести время вместе, была небольшая кладовая, которая должна была служить маленьким хранилищем для оборудования и запасных материалов, но благодаря слизеринцу её внешний вид напоминал Ларе нечто среднее между творческим кабинетом и мини-студией для живописи. Добравшись до круглой смотровой площадки, девушка прошла к незаметной узкой двери, что скрывалась за поистине громадным телескопом, и нажала на продолговатую ручку, толкая деревянное полотно вперёд.
Первое, что Лара услышала, когда дверь открылась – музыка. Льющаяся, выразительная мелодия, разговаривающая со слушателем подобно художнику, рисующему портрет девушки, которой она посвящена.
— «К Элизе», — произнесла она, прислонившись плечом к дверной раме и взглянув на сидящего за столом парня. — Либо ты всё же какой-то неправильный слизеринец, либо слухи о вашем факультете слишком преувеличены.
Растянув губы в ухмылке, Теодор отвлёкся от своего занятия и посмотрел на неё. Зелёные глаза лукаво блеснули, поймав последний луч закатного солнца, пробравшийся сквозь большое окно.
— Это всё твоё влияние, — протянул он, выпуская из рук волшебную палочку и нечто маленькое и круглое в ворох пергаментов. Раздававшиеся из проигрывателя звуки музыки стали тише. — Если кто спросит, я буду всё отрицать.
Улыбнувшись, Лара оттолкнулась от деревянной рамы и направилась в сторону Нотта.
— Чем ты занят?
На тёмной столешнице были разбросаны различные свитки пергаментов, странные металлические штыри, пластины и колбы. Несколько обугленных свеч, палочка, тонкий цельнолитой нож. И длинная золотая цепочка с чем-то напоминающим плоский золотой круг на месте подвески. Подойдя ближе, Лара изумлённо вскинула брови, разглядев все находящиеся на столе предметы.
— Это же…
Протянув одну руку, Тео обхватил ладонью её левое бедро и, мягко дёрнув на себя, вынудил девушку с глухим писком приземлиться на его колени. Лара вцепилась в твёрдые плечи, сгребая ткань тонкой чёрной водолазки в кулак, и вскинула горящие смешинками глаза на парня.
— Что ты делаешь?
— Что я делаю? — невинно повёл плечом Тео.
— Отвлекаешь меня!
Лара развернула корпус назад, вновь посмотрев на посаженные на ось миниатюрные песочные часы в золотом диске.
— Откуда у тебя маховик времени? — спросила девушка, чувствуя, как ладони Тео медленно скользнули вверх по её расставленным по обеим сторонам от него бёдрам. — В прошлом году о них писал «Французский вестник», там была статья о том, что в Министерстве магии Великобритании были уничтожены все существующие экземпляры маховиков, как ты… о-ох…
Тео сжал пальцы под лёгкой тканью её юбки, вдавив подушечки в заднюю поверхность бедра, и притянул ближе. Прошагал чуть выше, смяв материю и подцепив кончиками узкую полоску белья. Лара не сдавала позиции, продолжая настойчиво отворачиваться, чтобы собрать полную картину увиденного.
— Нет, погоди, где ты… — тёплый поцелуй на задней поверхности шеи прервал предложение на середине, и Лара слегка повернула голову вбок, взглянув на слизеринца. — Тео…
— М-м? — тихий протяжный звук коснулся линии волос, разогнав мурашки по нежной коже. — Продолжай.
— Это нечестно, — улыбнулась девушка, чувствуя короткие, едва ощутимые импульсы вдоль позвоночника от ласкающих прикосновений. — Ты играешь грязно.
— Я всегда играю грязно, — прошептал слизеринец рядом с её ухом, — это залог успеха, сладкая.
Это была слишком несправедливая правда, потому что у Лары не было даже шанса противостоять его коварству. Тео знал, как она реагировала на его прикосновения, и использовал это каждый раз на максимум.
Но не сегодня.
— Тео.
Его язык мокрым касанием скользнул по изгибу её шеи, но Лара отклонилась, пытаясь сохранять серьёзное выражение, игнорируя пульсирующее напряжение, стянувшее нижнюю часть живота. Её ладони уперлись в мужские плечи и слегка надавили.
— Ты обещал, что расскажешь мне.
— Помнится, я как-то обещал, что в следующий раз буду действовать по сценарию, — низко протянул он, намотав на кулак жёлто-чёрный галстук на её шее и мягким рывком притянув девушку к себе. Лара тихо охнула, соприкоснувшись кончиком носа с его скулой, — но следующий раз уже затерялся в своих повторениях, а обещание так и не выполнено…
— Мой галстук не ужасный…
— Он абсолютно кошмарный, когда находится на тебе без дела, — просунув указательный палец под узел, он медленно его оттянул, ослабляя петлю вокруг шеи и вытягивая её из-под воротничка белой блузки.