— Свет, он режет глаза.
— Это побочный эффект. Это пройдет. Как твоя голова?
— Словно кто-то огрел меня камнем, — сказала я, и мне даже удалось хихикнуть.
— Это не смешно, Елена. Ты могла навредить себе. Почему ты не остановилась?
— Мы пытались, но она почему-то была словно прикована к коробке, — голос Пола тоже был мягким.
Констанс глубоко вздохнула.
— Просто расслабься.
Она положила руки мне на виски, и от ее прикосновения возникло уже знакомое тёплое ощущение. Голова начала кружиться, и я закрыла глаза. Боль понемногу начала проходить.
— Вообще-то она заставила коробку сдвинуться, — сказал Пол, и на этот раз мои глаза распахнулись.
— Я?
— Расслабься, — скомандовала Констанс, а Пол ответил мне подмигиванием и красивой улыбкой. — Полагаю, теория Мастера Лонгвея о метке недалека от истины.
Констанс начала пальцами массировать мне голову, а вдалеке прозвенел звонок.
Мы с Полом рассмеялись. Мне не нравилось, когда они говорили об этом, но часть меня тоже начала в это верить.
Чувство было потрясающим.
— Что случилось? — голос Люциана заполнил всю больницу, и в мгновение ока он очутился рядом с моей кроватью.
Пол попытался объяснить ему, но Люциан прервал его, не дослушав.
— Уйди, я же говорил тебе держаться от нее подальше.
— Люциан, я…
— Я сказал, уйди, иначе я сам тебя заставлю.
— Люциан! — закричала Констанс. — Пол принес ее в больницу. Это не он причинил ей вред, это произошло на уроке магии.
— Я в порядке, — я коснулась его руки, пытаясь успокоить.
— Все в порядке, Констанс. В любом случае, я уже опаздываю на занятие, — быстро сказал Пол и ушел.
— Он действительно старается, Люциан.
— Не надо. Вы, как никто иной, должны знать, что ему нельзя верить, Констанс.
— Я знаю, но нельзя всех грести под одну гребёнку, Люциан. Что-то мне подсказывает, что он другой.
Люциан закрыл глаза и сильно сжал зубы.
Констанс снова стала массировать мне голову.
— Как себя чувствуешь, Елена?
— Намного лучше. Уже терпимо.
— Моей целью не было сделать терпимо. Подожди ещё пару минут, — она продолжила исцеление с помощью своего дара.
— Что случилось? — снова спросил Люциан, на этот раз более вежливо.
— Она заставила коробку сдвинуться с первой попытки.
— С первой попытки? — удивленно переспросил Люциан.
— Неужели это прозвучало сомнение в вашем голосе, Ваше Высочество? — пошутила я, закрыв глаза.
— Нееееет, — усмехнулся он. — Ты одна такая особенная, Елена.
— Именно так мне и сказали.
Они рассмеялась. Мне так не хватало его смеха. Он такой серьезный в последнее время.
Когда звонок прозвенел во второй раз, я почувствовала, что голове намного лучше.
— Я в порядке, честное слово.
— Если снова начнет болеть, ты немедленно вернёшься. Не загоняй себя так сильно, — в ее голосе слышалась сильная обеспокоенность.
— Обещаю.
Она мне тепло улыбнулась.
— За все годы моей работы ещё никому не удавалось сдвинуть коробку с первой попытки.
Что?
Люциан кивнул, ухмыляясь во весь рот.
В области желудка зародилось смутное приятное ощущение, и я чувствовала, что оно вот-вот вырвется наружу.
— Спасибо, Констанс, не знаю, что бы я делала без ваших чудодейственных рук.
Она засмеялась.
— Просто не переусердствуй.
Мы попрощались, и я побежала на своё любимое занятие — искусство войны.
Стоило мне завернуть за угол, как Люциан потянул меня обратно за руку и подарил мне самый сладкий поцелуй. Одной рукой он придерживал мой затылок, а другой обвил талию. По коже побежали тысячи мурашек, и меня бросило в жар.
Когда мы оторвались друг от друга, он тихонько застонал, словно мои поцелуи причиняли ему своего рода боль.
— Я имел в виду именно то, что сказал. Ты чертовски особенная девушка.
Я просто улыбнулась ему.
— Я так сильно тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я.
Он привел меня на занятие профессора Мии и объяснил ей мое опоздание. Она лишь взглянула на него, а потом на меня.
— Молодец, Елена, — сказала она и сделала объявление для всех, что я сдвинула коробку с первой попытки.
Люциан махнул на прощание и побежал на своё занятие.
Я забыла принести свои топоры, так что пришлось сражаться старым мечом. Почему-то он казался легче в руке, словно я обрела дополнительную силу.
Должно быть, мое Восхождение и правда близко, как сказал той ночью Мастер Лонгвей. Это может все объяснить: почему я внезапно стала настолько сильнее, и голос тоже. Может ли он принадлежать моему дракону?