Она улыбнулась и снова обняла меня.
— Я бы хотела отблагодарить вас чем-то большим за все те разы, что вы спасали мой зад.
— Я доктор. Это моя работа. Кроме того, этого более чем достаточно, — сказала она, когда мы отстранились друг от друга. Она не могла отвести взгляд от карточки.
Мы принялись за чай, чтобы отвлечься от печальных мыслей, и я слушала ее рассказы о том, каким забавным Солнечным Взрывом была ее дочь. Она была замечательным маленьким дракончиком. Из ее рассказов о том, каким мужем был Линг, я поняла, как много на самом деле потеряла Констанс в тот день, когда лианы заполонили Итан.
Когда часы на стене пробили двенадцать раз, я встала.
— Мне, правда, нужно идти стать.
— Да, нужно. Спасибо за карту и сладких снов.
Я улыбнулась ей, пошла обратно в палату и забралась в кровать. Я долго лежала, уставившись на контуры вентилятора на потолке надо мной.
«Господи, я давно к Тебе не обращалась. Я забывала каждый день благодарить судьбу, как папа меня учил, и жаловалась на все, что было мне даровано. Я не заслуживаю ни о чем Тебя просить, но, пожалуйста, сохрани семью Констанс в безопасности, позволь людям Пейи найти способ освободить Итан и воссоединить семьи. Особенно семью Констанс. Аминь.»
Закончив, я повернулась на бок и задремала быстрее, чем думала.
Мой сон был до смешного предсказуем: я, убивающая Брайана, затем избиение Блейка до полусмерти. Кровь на повязке вокруг руки Блейка сформировала контуры болезненной женщины, стоящей перед лесом. Видение затягивало меня, пока я не оказалась с ней рядом. Она все ещё посылала меня в жуткий лес, но затем возникло что-то совершенно новое. Это было не изображение, а звук. Это был глубокий хриплый голос, читающий стихи. Я не знала, о чем они, потому что язык казался незнакомым, но ритм чтения говорил, что это стихи. Они были мелодичными, и я легла в темноте, чтобы послушать их, затем все разрушил ужасный звук. Потребовалась всего секунда, чтобы понять, что завывание исходило от будильника Бекки. Когда он замолчал, я все ещё слышала глубокий голос из сна, который понемногу сошёл на нет.
***
Я уставилась на чистую страницу дневника, который дала мне Фейцер, чтобы описывать ощущения дня. Я не могла назвать хоть одно ощущение, чтобы записать его, хотя испытывала целую гамму смешанных чувств, переворачивающих все внутри. Весь день я слышала в голове голос из сна прошлой ночью. Раньше сны не приводили к такому. Я схожу с ума? Может быть, Мастер Лонгвей был прав той ночью, когда Констанс пыталась помочь мне. Может быть, мой мозг не мог воспринять этот мир, и я действительно сходила с ума. Я не хочу закончить свою жизнь в психушке.
Не думая, я взяла один из пастельных мелков, которые Люсилль подарила мне в качестве прощального подарка, когда я уезжала к Сэмми, и начала рисовать большой круг. Взяв другой цвет, темно-фиолетовый, я заполнила часть круга. Не знаю, что он означал, но по какой-то причине он выражал одно из моих чувств. Цвета просто возникали в голове, пока руки порхали над страницей. Также добавились желтый, зеленый, синий и черный. Единственным, что я написала, был большой знак вопроса рядом с разноцветным кругом.
В течение нескольких следующих дней Дариус стал для меня более человечным. Он находился рядом со мной при переходе из кабинета в кабинет, но это не доставало меня так, как других учеников, потому что мы общались. Он много рассказывал мне о своей семье, о том, откуда он, и сколько ему было, когда он поступил на службу. Спасать жизни было по-настоящему важным для него. Я чувствовала настоящую опасность поблизости, и ощущала себя в безопасности с Дариусом, защищающим меня, как ротвейлер.
Дариус был точно таким же, как и я, его мать была драконом, а отец человеком.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло родиться с такой меткой, Елена.
— Не представляю, — я взглянула на него сбоку, пока он вел меня на следующее занятие. — Я совсем не наездник дракона.
Он издал булькающим звук, который, как я решила, был его усмешкой.
— Ты не росла с этим. Я уверен, что, когда ты привыкнуть к этому, то примешь это, как и другие студенты.
— Не могу дождаться этого дня, — улыбнулась я. — Итак, вы что-нибудь нашли? Я имею в виду, кто был в нашей комнате?
На секунду выражение его лица стало озадаченным, а затем сменилось на обычное выражение, «сканирование толпы». Это было единственное, что меня в нем раздражало, Дариус никогда не смотрел мне в глаза, разговаривая со мной, но я знала, что он выполнял сразу несколько дел: наблюдал и беседовал со мной.
— У меня есть пара зацепок, но мне нужно убедиться, что это именно тот человек, кого я подозреваю, прежде чем двинуться дальше.
Мы остановились прямо напротив кабинета, где проходил мой следующий урок.
— Единственное, что я могу тебе сказать, что это не Виверна.
— Вы уверены в этом?
— На девяносто девять процентов, Елена.
Я улыбнулась ему.
— Спасибо, что поделились этим. Увидимся через полчаса.
Он встал рядом с дверью, а я зашла в класс.
Кода я вышла из кабинета, Дариуса не было, но вместо него, прислонившись к стене, стоял мой рыцарь в сияющих доспехах с рюкзаком на плече.
— Приятный сюрприз, — я обняла его одной рукой за талию и быстро поцеловала в губы.
— Дариус попросил меня отвести тебя на следующий урок. Он сказал что-то о предположении.
— Ага, он сказал мне о паре зацепок, которые сначала должен проверить, перед тем как действовать дальше.
— Он сказал тебе, кого подозревает?
— Нет, но он сказал, кого не подозревает.
Он так посмотрел на меня, что я была уверена, что он прочитал имя Пола у меня на лбу, а затем отвёл взгляд.
— Не исключай такую возможность, Елена.
— Он уверен почти на сто процентов, Люциан.
Ради всего святого, власти допрашивали парня два дня, просто потому что он Виверна. Я не сказала этого вслух.
— Ага. Просто помни, что я знаю, как легко им поверить. Они совершенно не стоят доверия. Виверны — убийцы. Помни об этом.
Из-за грусти в его глазах я хотела бы, чтобы он смог рассказать мне, что произошло между ним и Виверной. Тогда я, может быть, смогу понять, откуда взялась эта ненависть к Полу.
Мы попрощались перед кабинетом, где было мое следующее занятие, и я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. День пролетел быстро, но все ещё обсуждали взлом.
В эту ночь я тоже не смогла уснуть и слышала каждую смену караула в течение ночи. Первым был Дариус, за ним следовал охранник Бекки, и последним был охранник Сэмми. Около половины пятого я была в плотных штанах, в кофте, на пару размеров больше моего, и в кроссовках для бега. Когда я вышла из больницы, охранник Сэмми спал в кресле. Я проскользнула мимо него так тихо, как могла, и сбежала вниз по лестнице.
Свежий воздух очистил мою голову, словно я проспала всю ночь. Я выскользнула через входную дверь, ведущую к Колизею, и застыла.
Семь или восемь Ласточкокрылых драконов стояли перед куполом Парфенона. Я никогда не видела их так много в одном месте и забыла, как Люциан рассказывал, что Констанс собирала их для полета каждое утро. Ласточкокрылые любили небо, они умирали, если не могли парить и кружить в воздухе. Они выглядели величественно, у всех были длинные шеи, а на головах — похожие на плавники гребни. На подбородках росли тонкие бородки, а огромные крылья, как у ласточек, скрывали все тело.
Они все посмотрели на меня, и один, который кивнул мне, заставил меня подумать, что это могла быть Констанс. Я кивнула в ответ, и они вернулись к своему занятию.
Через пару секунд они взлетели один за другим. Они были так прекрасны, что я наблюдала за ними, пока они не превратились в маленькие точки в небе.
Вернувшись с неба на землю, я глубоко вздохнула и побежала по направлению к озеру. Удивительно, но голос в голове затих.
Может быть, нужно было рассказать об этом Констанс? Она могла бы помочь мне.
В голове возникла картинка шприца, стоило мне подумать о помощи.