Я не могла дождаться, чтобы выяснить, была ли это Сэмми.
Встряхнувшись, я постаралась сосредоточиться. Сэр Эдвард рассказывал о каком-то эликсире. Таком завораживающем, что к нему было приковано внимание всего класса.
— Именно это и происходит от эликсира, — сэр Эдвард записал на доску последний ингредиент, и все мы ахнули, прочитав словосочетание «Кровь Рубикона».
— Так вы говорите, что сердце человека прекратит биться на тридцать минут, а когда эффект пройдет, оно начнет биться снова? — спросил Джефф, сидящий в первом ряду.
— Именно, Джефф, — он развернулся. — От этого он и получил своё название. Эл…
Рейли снова подняла руку.
— Эликсир труса.
Он бросил ей плитку шоколада за правильный ответ.
— Когда умер Квито, учёные собрали все, что могли, после него. Именно тогда Гилдерой первым начал эксперименты с этим и нашел способ, как побороть смерть. Как вы все знаете, готовить этот эликсир незаконно, и я сомневаюсь, что Блейк, даст вам пузырек со своей кровью.
Мы все рассмеялась, когда он сказал это, но мой смех замер на губах, когда я вспомнила Изабель, оттирающую кровь со стен своего дома. Кровь, переполненную магией, без пользы разбрызганную по стенам.
Прозвенел звонок, и я поспешила найти Сэмми. Наконец, я нашла ее сидящей в нашей комнате.
— Ты любишь стихи? — выпалила я.
Она насмешливо посмотрела на меня, и ее глаза округлились.
— Голос вернулся?
Я кивнула, и ее улыбка исчезла.
— Нет, Елена. Это не мое.
— Тогда кто? Не знаю ни одного дракона, который любит стихи.
— Я тоже, — ответила она. — Отстой!
— И не говори.
— Думаю, Дин будет на седьмом небе от этой новости.
Мы обе усмехнулась, хотя в наших голосах слышалось разочарование.
— Не беспокойся, мы найдем твоего поэта, — сказала она, погладив меня по руке.
— Я действительно хотела, чтобы это оказалась ты.
— Я тоже.
Я поняла, шанс невелик, что голос принадлежал Сэмми, после того как профессор Фейцер сказала мне, что это была поэма. Это было не в ее стиле, как лучшая подруга я это знала. Мне было бы известно, если бы Сэмми любила стихи.
Мы были не в духе весь остаток дня, и я так расстроилась, что не могла даже есть. Люциана тоже не впечатлила эта новость. Он снова запереживал, что голос принадлежал представителю противоположного пола.
Он перечитал мои написанные от руки пять страниц, и я видела, что он очень серьезно задумался.
— Ты ведь знаешь, кому это принадлежит? — с надеждой спросила я.
Он покачал головой, не глядя на меня, и с трудом сглотнул.
— Эй, — я придвинулась к нему ближе. — Между нами ничто не изменится, я обещаю.
— Елена, ты не знаешь, как сильна может быть связь дентов.
— Я люблю тебя, и ты мой выбор. Кто бы ни был этот дракон, ему придется смириться с этим, или он будет в пролете.
Он мягко улыбнулся.
— Я имею в виду, что не собираюсь отказываться от тебя только потому, что я часть дента, Люциан. Ему или ей придется понять это.
— Да, конечно, — сказал он обречённо.
— Ты уверен, что не знаешь, кто это?
— Я же говорил тебе, не знаю, Елена.
— Тогда хватит киснуть. Мне все ещё нужно Взойти, чтобы мы узнали точно.
— Это умный дракон. Если он помнит стихи, особенно этот, слово в слово.
— Поэты чувствительные, кто бы это ни был, он поймет. Увидишь, нам не о чем беспокоиться.
На следующее утро я почти проспала и помчалась на первое занятие. Купера, охранника Люциана, как и самого Люциана, не было рядом. Весь день пошел вверх тормашками, что ещё хуже, я еле волочила ноги.
Я терпеть не могла, когда чувствовала себя такой уставшей, а все ощущения казались притупленными. Я завернула за угол, направляясь на следующее занятие, и сильно врезалась в кого-то. Бумаги разлетелись по полу, и я извинилась, не поднимая головы.
Я подняла одну из обложек, и застыла от названия, напечатанного на ней. Я держала в руках стихотворение, звучавшее в моей голове.
— Не беспокойся, Елена. Я все подниму.
Я взглянула наверх и уставилась в глубокие карие глаза. У меня кровь заледенела в жилах.
— Ты любишь стихи?
— Если ты кому-нибудь об этом скажешь, я убью тебя, — медленно произнес он.
Я не сводила с него глаз.
— Я просто пошутил, Елена. Я не убийца, к тому же все сразу меня же и обвинят. Точно, — сказал Пол.
— Прости, это не так. Мне пора идти.
Сердце бешено заколотилось, когда грудь сдавило от страха. Я побежала в свою комнату и в суматохе схватила свой кэмми. Мне было все равно, какое занятие у Люциана, это было срочно.
Я набрала его номер, и его лицо возникло через три звонка. Он хотел что-то сказать, но, как только увидел выражение моего лица, его лицо ожесточилось.
— Ты в порядке?
— Нет, не в порядке. Я знаю, почему Пол так ведёт себя со мной, Люциан.
— Что?
— Он любит стихи.
— Успокойся, что ты имеешь в виду?
— Я опаздывала на занятие и налетела на него в коридоре. Я помогла ему собрать бумаги, не зная, что это он, и нашла стихотворение. То самое стихотворение, Люциан. Он признался, что любит их.
У Люциана застыло лицо.
— Скажи что-нибудь.
— Нет, Елена. Он не может быть твоим драконом. Он Виверна.
— Люциан, дракон есть дракон. Со мной все по-другому, — я начала паниковать. — Мой отец был драконом, а я родилась с меткой, которой у меня не должно было быть. Что, если это он?
— Нет, это не так, Елена.
— Они огнедышащие?
Люциан не проронил ни слова.
— Люциан, они огнедышащие?
— Где ты сейчас?
— В своей комнате.
— Буду там через минуту.
Его лицо исчезло, и я готова была разрываться. Почему он, почему не кто-то ещё?
Люциан никогда не примет его, а я буду страдать от боли, если не приму это.
Послышался стук в дверь, и я медленно открыла ее. Он вошёл в комнату явно взбудораженный.
— Да, они огнедышащие.
— Это он, Люциан. Зачем ещё ему так пялиться на меня и обращаться со мной, как с сокровищем.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что он обращается с тобой как с сокровищем?
Я закрыла глаза.
— У нас с ним общий урок магии.
— И ты даже не потрудилась сказать мне об этом?
— Люциан, я знаю, как ты к нему относишься. Извини.
— Тогда понятно, почему он отнес тебя в больницу в тот день. Я должен был догадаться.
— Я не сделала ничего плохого!
— Я знаю, извини, — он потер своё лицо. — Этого не может быть. Это просто не может быть он.
Он ударил стену, сказав последнее слово. Я вздрогнула, потому что никогда не видела его таким прежде.
— Извини, — слезы готовы были пролиться.
Он развернулся и обнял меня.
— Не извиняйся, это не твоя вина.
— Если это поможет, могу сказать, что абсолютно ничего к нему не чувствую.
Он повержено усмехнулся.
— Это не имеет значения, Елена. Он найдет путь к твоему сердцу и встанет между нами.
— Он встанет между нами, только если мы ему позволим, Люциан. Я люблю тебя, и в этот раз тебе придется довериться мне в этом.
— Хорошо, — прошептал он, и я почувствовала, как его губы прикоснулись к моей голове.
— Ты сможешь держать это в секрете от него?
Я отодвинулась от него.
— Профессор Фейцер сказала, что я испытаю боль, если не приму это. Это то же самое, что и дент.
— Проклятье, — он закрыл глаза, и мы прикоснулись друг к другу лбами.
— Что произошло между тобой и Вивернами, Люциан?
— Я не могу рассказать тебе этого.
— Пожалуйста. Я должна знать, если одна из них будет частью наших жизней.
— Ты бросишь меня.
— Доверие, Люциан.
Он долгое время молчал и просто смотрел на меня. Я видела злость, страх и глубокую грусть в его красивых голубых глазах.
— Десять лет назад Виверна убила мою сестру.