И впервые мне представилась возможность подробно разглядеть своего самого преданного зрителя.
Он был молод, черты лица казались ладными и гармоничными. За медовыми глазами, в обрамлении черных ресниц, следовал чуть приплюснутый нос и припухлые губы; волосы были ни длинными, ни короткими и имели шоколадный оттенок. Сюртук на нем в тот день был темно-серый и в тон ему жилет и брюки, также взгляд цеплялся за небольшую брошь с зеленым камнем.
- Меня зовут Лиам Рамольский. – Поклонился он еще раз, на этот раз представляясь.
- Рада знакомству.
- Вы очаровательны.- Улыбнулся мужчина.- Как давно вы создаете сказки?
- С детства.- Привычно ответила я. Многие спрашивали об этом.- Мой дар перешел мне от отца, он же и учил меня им управлять.
- И вам легко далось это искусство?
Я еле заметно пожала плечами.
- Возможно.- Раздался неопределенный ответ.- Это просто всегда жило внутри меня.
Мы продолжали вести неспешную беседу, когда господин Рамольский вызвался сопроводить меня до «концертного зала». А после представления, он пригласил меня прогуляться по парку. Я не стала отказываться, и с тех пор мы начали близко общаться.
В компании господина Рамольского мне было удивительно спокойно. Он всегда знал, что и когда сказать, находил интересные темы для разговоров, был достойным собеседником. Время рядом с ним пролетало незаметно. Мы гуляли в тени монастырских деревьев по пятницам, единственным дням, когда ворота аббатства радостно встречали всех, кто этого желал. В один из таких дней, когда солнце уже клонилось к горизонту, и наша прогулка подходила к концу, Лиам спросил у меня:
- А вы никогда не думали о том, чтобы покинуть Северное аббатство?
- Конечно, думала. – Ответила я. – Осталось продержаться еще полгода, и я забуду этот монастырь, как страшный сон.
- А что же будет с вашими представлениями?- Приподнял брови мужчина.- Неужели вы забросите этот удивительный дар?
Он спросил то, о чем я никогда не задумывалась.
- Не знаю… - пробормотала я. – Может быть.
- Как же так! Этого просто нельзя допустить!
- Почему?- Улыбнулась я от неожиданной эмоциональности своего друга.
- Ваши сказки – лучшее, что я видел в своей жизни. – Ответил господин Рамольский после заминки.
От произнесенных слов на сердце стало теплей.
- Я рада, если это так.
- Вы не должны лишать людей удовольствия от просмотра ваших представлений
- Я не уверенна. – Поделилась я сомнениями. – Даже если я согласна с вами, что вы предлагаете? Организовать свой театр?
В глазах мужчины засияли золотые искорки.
- А почему бы и нет?
Я рассмеялась, идея казалась мне совершенно безумной.
Нас прервал звон колокола.
- Простите, - проговорила я, все еще улыбаясь, - я вынуждена вас покинуть.
- До свидания, милая Элизабет.
Мы распрощались.
Лиам продолжал навещать меня каждую пятницу, и вскоре я уже и не видела своей жизни без него, без этой задорной улыбки и ласковых глаз. Без вечерних разговоров украдкой, от которых все тело наполняла легкость. Не знаю, как же так вышло, что этот человек смог так глубоко пробраться в мое сердце. Я не думала об этом, не ждала, не мечтала.
Когда же срок моего заточения подходил к концу, у нас состоялась еще одна беседа.
На этот раз мы сумели дойти до озера, того самого, где когда-то изливала мне душу Таиша. Я с болью взглянула на водную гладь и плоский валун, на котором, казалось, еще вчера мы сидели бок о бок.
Тут господин Рамольский осторожно пленил мою руку своей, чего не делал прежде, и взглянул в глаза. Мужчина, казалось, находился в каком-то радостном предвкушении, и пока молчал, собираясь с мыслями.
- Элизабет, - все же произнес он спустя вечность моего ожидания.- Я знаю, что являюсь не самым достойным кандидатом на вашу руку, далеко не самый родовитый и не самый богатый, но все же, не смотря на вышесказанное, - он чуть сжал мою ладонь.- Вы станете моей женой?
Сердце забилось в ритме дикого танца.
- Да, - выдохнула я и повторила тверже,- да, я согласна.
Лицо Лиама озарила радостная улыбка.
- О, как я счастлив! – Воскликнул мужчина и позволил себе обнять меня.
В его объятьях было тепло и уютно.
Мы договорились, что уедем в столицу, как только я стану вольна распоряжаться собой, там и поженимся.
Выходя за железные ворота, я не испытывала ни капли сожаления. Проводила взглядом кованные рисунки… Теперь я знала, что это сюжет из священного писания, вызубренный текст которого, наверное, никогда не сотрется из моей памяти и будет преследовать до самой смерти. Но и ненавидеть стены Северного аббатства я тоже не могла, они хранили воспоминания о Таише, о нас с Лиамом, о моем первом волшебстве для кого-то.