Официальным сейчас считается обращение «дамы и господа». Тут, вроде бы, к женщинам уважение проявляется, раз их первыми называют, вперёд пропускают (только не в лифт или другую опасность), как это по этикету и принято, но при этом они всего лишь дамы, т.е. женщины, в то время, как мужчина – господин, т.е. владыка, повелитель, хозяин. Тем не менее, в дамы, а тем более, в господа всё равно сейчас многие рвутся известными всем способами, хотя зачастую попытки заканчиваются печально.
Сейчас ничто не мешает личностной идентификации.
Полсотни лет судьбу влачил я общую -
покорствовал, боялся и ловчил,
а на свободу вырвался я ощупью,
но рабство до конца не излечил. (Стр.139).
В принципе, каждый вправе считать себя достойной уважения и уважающей других личностью или продолжать осознание своей принадлежности к низшим слоям общества, бесправным и забитым, или ощущать себя «свободной личностью» безответственной и распущенной в поведении, не считающейся ни с каким посторонним мнением (поведенческая сторона возможной трансформации самосознания великолепно показана в фильме «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре в главной роли, и она совсем не обязательно должна зависеть от уровня материальной обеспеченности). Выбор этот только от самого каждого человека зависит. Каждый волен в самоопределении: быть ему холопом, хамом или аристократом не в привычном для нас, а в правильном смысле этого слова, т.е. аристократом духа.
Увы, но всякая надежда
пока что зряшна и пуста:
страх и потёмки в рабстве держат
похлеще плётки и хлыста. (Стр. 254).
Кстати, как вредная училка, не могу не остановиться на библейском образе Хама – сына Ноя, чьё имя вот уже больше, чем на два тысячелетия стало нарицательным, символизирующим собой грубость, бескультурье, неуважительное отношение к окружающим, старшим, в том числе, к родителям.
Ведь в чём его провинность состояла? В том, что этот молодой человек, застав своего отца в шатре, избавленного даже от райской одежды – фигового листа, т.е., возможно, ограбленного, беспомощного, сбитого с ног Зелёным Змием, побежал скорее домой и оповестил об этом своих старших братьев, возможно, с целью оказания помощи отцу, но не проявив при этом должного к нему уважения, может, по неразумной молодости своей.
Если бы я оценивала эту ситуацию со своей педагогической позиции, я бы, в первую очередь, спросила отца: как он мог допустить подобное поведение, будучи праведником, избранным Богом для спасения рода человеческого от всемирного потопа? Куда же подевалась его ответственность, в том числе и родительская, если вместо того, чтобы личным примером наставлять младшего сына на путь истинный, он просто проклял его, предопределив тем самым участь человечества на несколько тысячелетий вперёд? Так что, думаю, ежу понятно, что вся эта история носит чисто аллегорический характер, хотя, возможно, где-то когда-то с кем-то и происходили некие подобные события, однако успешно или уже не успешно, но «работает» до сих пор.
Более того, вынуждена обратить внимание на то, что всей глубины смысла этой притчи мы до сих пор не понимаем и вряд ли осознаем в скором времени. А состоит он в том, что каждый человек наделён Творцом свободой Воли и несёт личную ответственность за свои поступки и поведение, прежде всего перед самим собой, но также и перед окружающими. И даже если праведный Ной позволил себе расслабиться до такой степени, чтобы в состоянии опьянения голышом валяться, его сын не должен был позорить отца перед другими людьми вопреки его (отца) свободе Воли. Такое действие стало называться хамством.