— Ишь, упьются, и не видят ничего! — донеслось мне вслед. — Алкаши проклятые!
А вот это неправда — я к алкоголю равнодушен. Ну, почти. Конечно, выпить бутылочку пива после работы или тяпнуть водочки за праздничным столом — святое дело, но чтобы регулярно ужираться до безобразия…
Хотя нет, каюсь — было… Значатся в моей светлой биографии два-три позорных случая, когда я укушивался до состояния почти полной невменяемости. Последний — почти год назад, на нашей корпоративной вечеринке в честь Рождества.
Тогда я в очередной раз выполнял срочный заказ и пришел в ресторан, где гуляла наша братия, уже ближе к концу. Все были изрядно навеселе и мне тут же преподнесли штрафную — здоровенный бокал водки, пожалуй, граммов на двести. Я толком не пообедал, лишь проглотил наспех пару бутербродов, и все. Поэтому на голодный желудок водочка пошла очень даже хорошо.
Я сразу почувствовал в теле легкость необыкновенную, с души свалился тяжелый камень забот и огорчений, а руки-ноги обрели подвижность и гибкость чрезвычайную. Немедленно захотелось музыки, песен, танцев и тесного общения с женщинами. Короче, понеслось! Потом Славка, давясь от смеха, рассказывал нашим в курилке, как я провел тот достопамятный вечер.
Оказывается, я нагло клеил Людочку прямо на глазах изумленного донельзя Пал Палыча, приставал к бухгалтерше, почтенной Раисе Сергеевне, и обещал официантке развестись с опостылевшей женой и немедленно на ней жениться. И даже плакался, размазывая по щекам слезы и сопли, на плече у нашей Верочки.
О Верочке надо сказать особо. Это тихое, безобидное существо служит в конторе на должности рисовальщицы, а, по сути, выполняет просьбы типа подай-принеси. Ее все шпыняют, особенно Юля и Катя — наши злобные дамы. Они просто проходу Верочке не дают, вечно прикалываются над ее немодной одеждой и дурацкой прической «под мальчика».
Издеваются они, судя по всему, в отместку за то, что их наши мужики (да и другие тоже) в упор не замечают. Как же — обеим уже под тридцать, давно «уж замуж невтерпеж», а женихов подходящих все нет. Да что там подходящих — даже самых завалящих на горизонте не наблюдается. Что только они ни делали, куда только ни обращались — и в брачное бюро, и к профессиональной гадалке, и к колдунье, чтобы снять венец безбрачия, — и все без толку. Больше двух раз с ними почему-то мужики не встречаются…
А вот Верочка, несмотря на свою не слишком модельную внешность, пользуется в нашей конторе вниманием представителей сильного пола. Возле ее стола постоянно крутится кто-нибудь из компьютерщиков. Но ведет она себя очень скромно и в связях, порочащих ее, замечена не была. По крайней мере, пока.
Вот и нервничают девоньки, срывают свою злость на несчастной Верочке. А та лишь улыбается и делает вид, что ничего не происходит, чем вводит дамочек в состояние еще большей ненависти. Зато ко мне Верочка относится очень даже хорошо — всегда старается приготовить чай и бутерброды, если я задерживаюсь на работе. А происходит это в последнее время все чаще и чаше…
В общем, закончился тот славный корпоратив для меня очень традиционно — мордой в салат. До квартиры меня довез верный друг Славка — поймал тачку и лично сдал на руки любимой супруге.
…Через день я с тихим ужасом внимал Славкиному рассказу про свои приключения и тихо сползал по стенке. Мало того, что уже огреб по полной от Ленули (не будем уточнять, что и как, но мало не показалось, уж поверьте), так еще и с работы могли реально турнуть! Слава Богу, на вечеринке все тогда были изрядно подшофе, и мало что запомнили. Или сделали вид, что не запомнили.
Пал Палыч не захотел выносить сор из избы и предавать своего непутевого сотрудника публичной порке, а потому информация о моем позорном поведении наверх не пошла. Но в приватной беседе, вызвав в свой кабинет, Пал Палыч строго предупредил — еще один раз увидит подобное, и… Я понуро кивал головой и тяжело вздыхал — что вы, ни в жизнь, больше ни грамма! Мне, к счастью, поверили и даже штрафных санкций в виде лишения премии не было.
С тех пор я в завязке — чтобы и в самом деле не турнули из любимой конторы. А то придется идти в фирму к обожаемой женушке. Что для меня хуже горькой редьки. Почему — объясню чуть позже.
— Дорогая, — сказал я, входя в квартиру, — как насчет ужина?
— В холодильнике есть, — отозвалась супруга, не отрываясь от телевизора.
— Ты разве мне не рада, любимая?
— Сейчас хвостиком завиляю!
Понятно: мы опять не в настроении. Подобное у моей бесценной женушки случается регулярно — когда в ее фирме очередные проблемы с клиентами. Заказчики у них, как правило, очень богатые, а потому часто с придурью: хочу того, хочу сего… А Ленуля должна их ублажать. Не в прямом смысле, конечно, но близко к тому — улыбаться, приседать и кланяться, чтобы не упустить тугой денежный мешок. Понятно, что после такого безобразия хочется на ком-нибудь отвести душу. А кто всегда под рукой, кто безропотно перенесет все рыки любимой женушки? Конечно, родной муж!