Искусство плетения и особенно крепления паутин поражает своей точностью и рациональностью. Для меня необъяснимо, откуда у столь примитивных с виду паучков такие высокие конструкторские навыки, точность определения углов несущих линий и шага плетения, равномерно меняющегося от центра к периферии. Поражает и скорость работы. За день паук успевает не только починить всю оборванную непрошеными гостями леса снасть, но и создать целую систему новых ловушек для мух, бабочек и прочих букашек.
Количество мелких обитателей леса не поддается подсчету. При внимательном рассмотрении на любом клочке земли обязательно увидишь муравьев, жучков, снующих в целеустремленном движении, ярких божьих коровок, гусениц разных размеров и типов – от малоприятных прозрачно-зеленых до очень больших пушисто-нарядных и разноцветных. Весь этот мир столь гармоничен, что вроде бы и не подразделяется на хищников и их жертв.
Не чувствуется здесь ни злобы, ни коварства, все идет по правилам жизнепревращения, устойчивого в своем многообразии.
Вскоре лес наполняется дневными запахами и звуками. Первыми пробуждаются птицы, затем в оркестр вступают подсохшие кузнечики. Завершает пробуждение яркий хоровод разноцветных бабочек, которые в этих местах достигают размера ладони. Красота и величие, с которыми они порхают вдоль просек, не позволяют и думать об их поимке.
Грибными таицкие леса не назовешь. Не зная мест, в них за день едва найдешь десяток сыроежек да пару подберезовиков, и только опытный грибник может рассчитывать на успех. Самыми заветными здесь всегда были рыжики. Растут они всего в нескольких местах, причем самых живописных. Это полянки в молодом ельнике, покрытые травой и мелким мхом. Если повезет прийти сюда первым, то наберешь иной раз целое лукошко рыже-зеленых красавцев. Вкус гриба под стать его изяществу и изысканности цвета и формы. Зимой позеленевший в рассоле грибок напомнит и о хвойном смолистом аромате молодых елочек, и о нежности мягкого мха, надежно укрывающего в своей глубине малюсенькие грибочки завтрашнего дня.
Первый же найденный гриб пробуждает азарт, и мгновенно забываешь и о прерванном утреннем сне, и о промокших ногах, и даже об окружающей красоте. Внимание концентрируется на одной цели, и редкий гриб остается незамеченным молодыми зоркими глазами.
Обратная дорога с полной корзинкой кажется короткой и легкой. Встречающиеся на пути запоздалые грибники – самые желанные свидетели успеха. А впереди еще радость бабушки:
– Бат-ть-тюшки-светы! Вот так грибы! Вот так молодец!
Дед осмотрит грибы более сдержанно, поинтересуется, где что найдено, и примется их чистить, расположившись в своем любимом месте на крыльце. Часть грибов идет к обеду на жарку, другие на засол в кадушку. Рыжики всегда солятся отдельно с особой тщательностью и уважением.
Леса, как уже отмечалось, обступают деревню с двух сторон. Тот, что с севера, – более низкий и болотистый. Из грибов там растут преимущественно сыроежки, очень крупные, на толстой ножке с ярко-красными загнутыми вовнутрь шляпками. Здесь много клюквы и морошки, но больше всего комаров. В начале лета от них просто нет спасения, и только к августу их полчища заметно редеют. Тогда сюда отваживаются ходить не только заядлые грибники, но уже и женщины с детьми.
С другой стороны деревни лес совершенно иной – высокий и сухой. Выйдя из дома, примерно через час быстрого шага можно дойти до проходящей через лес Царской дороги. В свое время она соединяла Северную столицу с гатчинским дворцом. Впервые попав сюда, оказываешься в плену торжественного величия истории. Построена дорога очень добротно и продуманно. Засыпанная битым красным кирпичом проезжая часть вьется среди леса, делая плавные повороты каждые сто – двести метров. Уже одно это придает ей особую красоту и таинственность. Усиливают эффект растущие по обочинам огромного размера зонтичные травы, иван-чай, валериана и малина.
С дедом мы редко доходили до Царской дороги, а лес за ней вообще считался недоступным. Когда же я его для себя открыл, то оценил и полюбил в полной мере. Там на опушке леса расположились красавицы лиственницы с мягкой хвоей и красными смолистыми шишечками. Это лучшее место в лесу для сбора маслят. Узнав, что я туда ходил, дед каждый раз уважительно качал головой и вздыхал с легкой грустью.