«Я знаю сына правителя Андрея Великого, князя русского, которому подчинены триста князей русских. Он будет достойным женихом царицы», — так говорит амир, и снова задумываются присутствующие. Да или нет? Но вот поднимаются головы, и Абуласан читает в глазах придворных: «Да. Да… Да…» Он облегченно вздыхает.
Большинством совета одобрено его предложение. Крупный купец Зонкан Зорабабели послан ко двору кипчакского хана, где живет князь Юрий. Он выполнил поручение совета: русский князь вместе со своим воспитателем приезжает в Грузию.
Эти события описаны в историческом романе Шалва Дадиани «Юрий Боголюбский». А вот отрывок из этого романа, сцена помолвки царицы Тамар:
«Прекрасный день праздника Свети-Цховлоба. Стоит ровная, теплая погода.
Только в небе чуть видна сединка облаков. Тамар поднимается на амвон, принимает чашу из рук католикоса, прикладывается к ней. Причащается. Вытирает губы легкой тканью платка, поданного служителем. С чашей в руках поворачивается к молящимся.
Кузьма Русский и Шараган подводят к ней Юрия. Тамар дает ему причастие.
Утандар выдается своей красотой среди придворных. дам.
Томно посмеиваясь, глядит на Юрия:
— Как прекрасен наш царь!
— Не затмил бы красотой Тамар!..
— Далеко ему!..
Перешептываются красавицы:
— Погодите, дайте поглядеть на обоих вместе!
— Да что ты, раньше не видела?
— Нет, он стоял спиной к нам…
Среди иностранцев другая беседа.
— Что это за обычай? — спрашивает один. Поясняют:
— Царю дозволено причащать своей рукой.
Византийцы возмущены:
— Это варварство!
— Что? То, что царь причащает своей рукой?
— Нет, это и у нас принято.
— Что же?
— То, что женщина причащает мужчину.
— Но ведь эта женщина — царь!
— Ну и что же?
— Молчите, не обращайте на себя внимания.
— Пристойны ли эти разговоры в храме!..
Все же один не может сдержать себя:
— Ведь и наш епископ служил сегодня… Если бы что-нибудь противоречило законам церкви, он воспротивился бы!
— А ты думаешь, спросили его?
— Тсс… Тише!
Служба окончилась. Католикос в мантии и с жезлом в руке вышел на амвон. Опершись на жезл, обвел взглядом присутствующих и возгласил:
— Ныне обручается раба господня, царица всея Грузии Тамар и княжич Георгий, сын русского князя Андрея Боголюбского…
Слово «Боголюбский» немного затруднило католикоса. Все же, преодолев его, он продолжал:
— Если заявить имеете что-нибудь против этого союза, заявите. Если знаете что-либо о родственных связях обручающихся или какую-либо иную помеху, заявите.
В ответ — полное молчание.
Только нетерпеливое ожидание благополучного конца, только улыбки на лицах.
Иные думают: «Зачем тянуть понапрасну, ведь уж все давно известно, скорее завершайте дело!»
Но закон и обычаи нерушимы. Священнослужители строго выполняют то, что положено.
Католикос еще дважды повторил сказанное.
Чахрухадзе опять оказался возле Скандиер-Аль-Мулька и шепчет ему:
— Ах, если бы можно было, я бы заявил протест! Причина? Причина та, и та, и та…
Скандиер, до сих пор улыбавшийся, подобно всем, становится серьезным и крепко берет за руку Чахрухадзе, опасаясь, как бы юноша и впрямь не натворил беды.
Чахрухадзе овладевает собой и умолкает. Католикос подзывает к себе обручающихся.
Тамар предстала перед католикосом. После нее Юрий.
Великая тишина. Ни звука. Все прониклись значением этой великой минуты, даже дыхание затаили.
И у католикоса дрогнул голос. С трудом выговорил старик:
— Царица всея Грузии, раба божия Тамар! Желаешь ли быть обрученной с княжичем русским Юрием Боголюбским?
Все нервы напряжены. Томительное ожидание.
Давно ждет этого вопроса Тамар, давно знает и свой ответ. Но неумолимая рука, вновь коснувшись раны сердца, бередит ее…
Нет, нет, она не оскорбит даже мысленно этого святого имени здесь.
Но что делать, если спазмы схватили горло? Если снова проснулась женщина Тамар?
Царица, как ответишь ей? Навеки гибнет женщина Тамар. Не вкусив радости, с испепеленным сердцем? Неужели она лишь жертва, обреченная на заклание?.. Да, жертва всегда обречена… Но, царица, женщина обнимает колени твои… Не отдавай ее этому чужеземцу… пощади ее чистоту… Колени царицы мокры от слез женщины. Или от слез самой царицы?..
«Нет!»
Женщина изгнана.
— Желаю.
В голосе ни дрожи. Он звучит свободно.
Как всегда у Тамар… Пожалуй, только чуть-чуть слабее, чуть тише.