Это на самом деле смотрелась как армия, подумала она. Жаль, что Мак не пришел вместе с ними; Эмили получила бы даже дюжину, если бы он был! И хорошо также то, что терраса такая большая, как она есть.
— Привет, Эмили, — окликнула она, когда кавалькада приблизилась. — Мак послал тебя привести нас на ужин?
— Пока нет, — ответила Эмили иронично. — Фактически, я решила, что пришло время продемонстрировать мою независимость, придя к вам по своему желанию. Полагаю, я отбиваюсь от его призыва целых две минуты. Может быть, даже три.
— Всегда повелительница собственной судьбы, я вижу, — заметила Хонор.
— Ха! Ты хороша болтать! Ты думаешь, я не поняла чьи капризы твердости действительно управляют вашим зверинцем?
— Чепуха. — Хонор вздернула нос. — Он просто развил острое понимание того, что я хочу делать в любом случае. Просто так получается, что я выбираю то, что Мак думает, что я должна делать в каждый конкретный момент. Я всегда совершенно свободна, чтобы изменить свое мнение или отказаться следовать за ним.
— Конечно ты можешь. — Кресло Эмили достигло их, а Вера и Джеймс копошились впереди. Они были слишком большими теперь, чтобы забраться на колени своего дяди, но он обнял их, и Эмили улыбнулась ему. — Хонор была такой же лживой когда была ребенком?
— Лживой? — Бентон-Рамирес-и-Чоу задумчиво повторил после передачи приветственных поцелуев своим племяннице и племяннику. Он наклонил голову, обдумывая слово, затем пожал плечами. — Я бы не сказал — лживой, скорее, как способной… творчески перестраивать свой мир при необходимости, скажем так.
— Да, и она получила это от дяди, — вставила Алисон Харрингтон.
— Ну, от кого-то с таким же генетическим набором, по крайней мере. — Бентон-Рамирес-и-Чоу мило улыбнулся своей близняшки. — Если на то пошло, Алли, ты генетик. Ты знаешь, воспитание важнее природы в подобных случаях. Так много как я хотел бы, что я действительно не думаю, что я мог бы честно претендовать на крЕдит.
— О, хватит, вы оба. — Хонор покачала головой. — Независимо от возможных моих недостатков — а я уверена, их множество — я также не думаю, что любой из вас достаточно храбр, что бы позволить ужину Мака остыть. Так почему бы нам всем просто не повернуть назад, и позволить вам двоим закончить спор, кто виноват в этой ужасной ситуации, что я отказалась от ужина?
— Боже мой, ты действительно превосходный стратег, не так ли? — ответил ее дядя. — Кто бы мог подумать?
Глава 13
Привлекающий внимание сигнал прикроватного кома был тихий и сдержанный, почти извиняющийся, однако глаза Хонор открылись мгновенно.
За окнами спальни было еще темно, кроме очень бледного края рассвета позолотившего горизонт. Это пробудило воспоминания — словно лезвие света. Воспоминания о сонных сфинксианских зорях, до того как Королевский Флот одарил ее своими мгновенными переходами между сном и сознанием. Воспоминания о юной Хонор Харрингтон, которая теперь казалась невероятно далеко… и гораздо более невинной, чем женщина, глядящая из этих окон в этот предрассветный час утра. Всего за мгновение, как она увидела что свечение целует восточное небо, она пожелала, что она по-прежнему девушка-подросток смотрящая из окна своей спальни на четырехсотлетние теплицы и древний девяностометровый королевский дуб, на коре которого вырезаны инициалы Стефании Харрингтон и имя «Львиное Сердце». Девушка, которая никогда не носила форму, у которой не было крови на руках, нет бремени потери любимых, и для кого Вселенная была нова, незапятнанная обещаниями на горизонте.
Эта грань горя, эта вспышка потери, прошла через нее, острее, чем бритва и безжалостней, чем зима, в момент звонка, разбудила ее. Она ударила в тот первый момент, до того как ее защита вернулась на место, и она сжалась внутренне. Но тогда, почти перед тем как бритва сделала разрез, она почувствовала другое присутствие. Еще два присутствия: любящее сияние (мыслесвет?) от спящего кота на своем прикроватном насесте, и теплое, глубокое дыхание ощущаемое на спине, руки заботливо обхватившие ее даже во сне.
Они были с ней, Нимиц и Хэмиш. Они были для нее, так же как они будут всегда, напоминаниями, что Вселенная была заполнена больше любовью, чем потерями.
Потом звонок зазвучал снова, и она погладила руку на своих ребрах.
— А? — пролепетал голос.
В отличие от Хонор, Хэмиш Александер-Харрингтон редко просыпался без борьбы. Или, скорее, он имел способность (которой Хонор часто завидовала, но так и не удалось приобрести) переключать флотскую прошивку «Проснись Сейчас» в положение выключено и снова включать при необходимости. На данный момент, он явно поставил ее в позицию «выключено», и она погладила его руку снова, жестче.