О чем бы ни сплетничали послушницы, мимо Айз Седай слухи пройти не могли. Да, Эгвейн побеждала. Но она начинала терять удовольствие, которое когда-то испытывала от осознания своей победы. Какая радость в том, чтобы видеть, как Айз Седай трещат по швам и расползаются, как старая ткань? Кто станет радоваться, что Тар Валон, величайший из великих городов, переполнен отбросами и подонками? Какую бы ненависть ни испытывала Эгвейн к Элайде, она не могла торжествовать оттого, что Престол Амерлин правит так бездарно.
И вот сегодня вечером она встретится с Элайдой лично. Эгвейн медленно шла по коридорам, сдерживая шаг, чтобы не прийти раньше времени. Как ей вести себя за ужином? За девять дней в Башне Элайду она видела лишь мельком. Встреча с этой женщиной опасна. Если Эгвейн оскорбит Амерлин-самозванку, хоть на волосок преступив черту, то ее, того гляди, просто-напросто и казнить могут. Но унижаться и пресмыкаться она не станет. Эгвейн ни за что не склонит голову перед Элайдой, даже если это будет стоить ей жизни.
Эгвейн свернула за угол и резко остановилась, едва не упав. Коридор оказался неожиданно перегорожен каменной стеной, которую украшала красочная мозаика с изображением древней Амерлин. Она восседала на богато украшенном золотом троне и, обращаясь к королям и королевам, в предостерегающем жесте простирала перед собой руку. Табличка внизу гласила, что тут изображена Карайган Маконар, положившая конец восстанию в Мосадорине. Мозаика была смутно знакома Эгвейн, – когда девушка в последний раз видела ее, та находилась на стене в библиотеке Башни. Однако в тот раз лицо Амерлин не представляло собой кровавой маски. И с потолочных балок не свисали мертвые тела.
Кэтрин, побледнев, застыла рядом с Эгвейн. Никто не хотел говорить о том, как неестественным и пугающим образом менялись местами помещения и коридоры Башни. Происходившие трансформации служили безмолвным напоминанием о том, насколько внутренние раздоры и борьба за власть незначительны по сравнению с намного более страшными бедами, которые угрожают миру. Эгвейн же впервые видела, как не только переместился коридор, но и изменилась сама картина. Это шевельнулся Темный, и сам Узор содрогнулся.
Эгвейн повернулась и широким шагом пошла прочь от перегородившей коридор мозаики. Сейчас она не может думать об этих проблемах. Любая уборка начинается с того, что нужно выбрать одно место и сначала навести порядок там. Она свое место выбрала. Нужно во что бы то ни стало вернуть Белой Башне целостность.
К сожалению, путь в обход займет гораздо больше времени. Эгвейн с неохотой ускорила шаг; являться раньше не стоило, но и опаздывать нельзя. Обе ее надсмотрщицы тоже спешили следом, шурша юбками. Им пришлось вернуться, пройдя обратно через несколько коридоров, и по пути Эгвейн заметила свернувшую за угол Алвиарин. Она шла торопливым шагом, понурившись и направляясь в сторону кабинета наставницы послушниц. Значит, она все-таки пришла за наказанием. Но что заставило ее задержаться?
Миновав еще два поворота и пролет холодной каменной лестницы, Эгвейн оказалась в той части Башни, которая была отведена Красной Айя. Сейчас здесь пролегал кратчайший путь к покоям Амерлин. На стенах висели гобелены различных оттенков красного, пол был выложен плитками кармазинового цвета. Женщины ступали по коридорам с одинаково строгим выражением на лицах, словно то было элементом некоей форменной одежды, и тщательно укутав плечи шалями. Здесь, в апартаментах собственной Айя, где Красные сестры должны чувствовать себя в безопасности, они настороженно и подозрительно косились даже на деловито снующих мимо слуг с эмблемой Пламени Тар Валона на груди. Эгвейн шагала по коридору, жалея, что ей приходится торопиться – спешка придает ей испуганный вид. Но тут уж ничего не поделаешь. Добравшись до центра Башни, она поднялась по нескольким лестничным пролетам и наконец достигла коридора, ведущего к покоям Амерлин.
Занятость уроками и поручениями не оставила ей времени обдумать, как вести себя с самозваной Амерлин. Именно эта женщина свергла Суан, это она схватила Ранда, это она привела Айз Седай на край гибели. Элайда должна узнать ее гнев, должна испытать стыд и унижение! Она…