Атаки Гавина были практически бесполезны. Одного этого достаточно, чтобы задуматься о том, не захотела ли Амерлин попросту убрать с дороги Гавина – и прочих Отроков. Еще до Колодцев Дюмай у Гавина начали зарождаться определенные подозрения. Теперь догадка превратилась в уверенность, которая только крепла.
«Но ты продолжаешь по-прежнему исполнять ее приказы», – сказал сам себе Гавин.
Юноша покачал головой. Разведчики Брина подбирались опасно близко к убежищу, откуда действовали Отроки. Гавин не мог больше их убивать, не рискуя обнаружить себя. Пора возвращаться в Дорлан. Возможно, там Айз Седай подскажут, как действовать дальше.
Пригнувшись к шее коня, Гавин продолжил свой путь в ночи. «О Свет, как же мне хочется увидеть звезды», – подумал он.
Глава 5
Рассказ о крови
Ранд пересек истоптанную лужайку перед особняком. Вокруг стояли шатры и палатки, колыхались и хлопали знамена, с западной стороны, от коновязей, доносилось лошадиное ржание. Воздух был наполнен запахами хорошо устроенного военного лагеря, когда ароматы дыма и горячего варева от котлов гораздо сильнее, чем изредка доносившиеся запахи конского навоза или немытого тела.
Люди Башира содержали свой бивак в опрятности и занимались сотней мелких, но важных дел, необходимых для того, чтобы армия оставалась армией: точили мечи, промасливали кожу, чинили седла, носили воду из ручья. Слева, на дальней стороне лужайки, между рядами палаток и росшими вдоль ручья чахлыми деревцами, солдаты отрабатывали маневры. Вскидывались сверкающие пики, и выстроившиеся в ряд лошади неслись вперед, топча копытами мокрую землю. Тренировки оттачивали навыки не только бойцов, но и коней.
Как всегда, за Рандом тянулся шлейф сопровождающих. Охраняли его Девы, и айилки настороженно смотрели на салдэйских солдат. Рядом с Рандом шли несколько Айз Седай. Теперь они всегда находились поблизости. Когда-то Ранд потребовал, чтобы они держались от него на расстоянии вытянутой руки, но Узор сплетался, не считаясь с его желаниями, и опыт показал, что Ранд нуждался в Айз Седай. Хотел он того или нет, уже не имело значения. Теперь он понимал это.
Многие из находившихся в лагере Айз Седай поклялись Ранду в верности, но это мало обнадеживало. Всем известно: данные ими клятвы Айз Седай понимают и исполняют по-своему, и они сами решают, чего требует их «верность».
Элза Пенфелл, сопровождавшая сегодня Ранда, была из числа тех сестер, которые присягнули ему. Принадлежала она к Зеленой Айя, и ее лицо можно было счесть привлекательным, если бы не свойственная всем Айз Седай печать безвозрастности. Женщина была довольно миловидной – для Айз Седай, несмотря даже на тот факт, что она участвовала в похищении Ранда, когда его целыми днями держали в сундуке, откуда время от времени вытаскивали лишь для того, чтобы избить.
В глубине сознания Ранда возмущенно заворчал Льюс Тэрин.
Дело прошлое. Элза дала клятву, и этого достаточно, чтобы Ранд использовал ее. Вторая из Айз Седай в эскорте Ранда была менее предсказуема – она принадлежала к окружению Кадсуане. Кореле Ховиан из Желтой Айя – стройная, с голубыми глазами, копной черных волос и вечной улыбкой – повиноваться ему не обещала. Тем не менее Ранду хотелось доверять ей, так как однажды она пыталась спасти ему жизнь. Выжил Ранд только благодаря ей, Самитзу и Дамеру Флинну. Одна из двух незаживающих ран в боку Ранда – «подарок» от прóклятого кинжала Падана Фейна – по-прежнему ныла, напоминая о том дне. Непроходящая пульсирующая боль от этого мучительного источника зла накладывалась на не меньшую боль от застарелой раны под ним, которую Ранд так давно получил в битве с Ишамаэлем.
Скоро из одной из этих ран – а возможно, и из обеих – кровь Ранда прольется на скалы Шайол Гул. Он не знал, станут ли причиной его гибели эти раны или нет. Столь разные силы и столь многие чуть ли не наперебой стремились лишить Ранда жизни, что даже Мэт не знал бы, на что ставить.
Едва только Ранд подумал о Мэте, как закружившиеся в голове цветные пятна сложились в образ гибкого кареглазого молодого человека в широкополой шляпе, бросающего игральные кости в окружении небольшой группы наблюдавших за ним солдат. Мэт, как всегда, ухмылялся и будто позерствовал, но не было видно, чтобы перед его бросками делали ставки.