— Сам себя в задницу расцелуй, — огрызнулся Сашка, но в покрасневших глазах мелькнул интерес. Все ж таки Бучила не ошибся, выбрав его. — И чего надо делать?
Рух не ответил, отвлекшись на шум по правую руку. Саженях в полусотне от их укрытия затрещали сухие ветки, и из подлеска на поляну выбралось полусгнившее страховидло, волоча за собой растянутые на три сажени кишки. Заложный остановился, покрутил по-собачьи башкой и бодро поковылял к застывшим сородичам.
— Ого, еще один, — удивился Бучила, чувствуя, как ладная теория рушится на глазах. Что-то тут было не так. Ладно, предположим, заложные приперлись со всей округи на вспышку Нарыва, привлеченные всплеском гадостной вони нечестивого колдовства. Но с той поры сколько времени утекло, вспышки, будоражащей гнилые мозги, давно уже нет, а они все идут и идут, каким-то непонятным чутьем находя себе подобных посреди дремучих лесов. Нет, чуйка на своих у заложных имеется, того не отнять, в одиночку, что ли, скучно им, падлам, вот и сбиваются в стаи, но завсегда возле человеческого жилья, а не наоборот, все дальше и дальше уходя от него в глубину бескрайних лесов. Сраные загадки одна на другой.
— Так чего делать будем? — повторил Сашка вопрос.
— Да особенно ничего, — Рух откинул мрачные мысли и добавил в голос медку. — Выходишь на поляну, показываешь себя, привлекаешь внимание, заложные бегут за тобой, ты от них. Запомни, от них, это важно весьма. Прыгаешь на лошадку, трогаемся, доезжаем до болотца, ты берешь палку и хлюпаешь как можно дальше от берега. Элегантно и просто.
— Так я сам потону, — испугался барон.
— А кому не похер? — спросил Бучила.
— Тоже верно. — Краевский озарился безумной улыбкой. — Это самая идиотская затея из всех идиотских затей, в каких я имел честь принимать участие. Ну, не считая попытки спереть икону Богородицы и на рынке продать. Я в деле, упырь! Ну ты и скотина, однако. Захару почему не сказал?
— А зачем? — пожал плечами Бучила. — Не видишь, не бредишь. Захару ни жарко ни холодно от планов моих, только переживания лишние, а у него своих забот полон рот. И еще знаешь, если обосремся, не узнает никто, мне от этого легче.
— Ну тогда я пошел! — загорелся Краевский и протянул связанные руки. — Освобождай меня. И шпагу отдай.
— Э, нет, — усмехнулся Бучила. — Я навидался героев, которые заднюю давали в самый последний момент. К лошадям вернешься, с мертвяками на хвосте, тогда и освобожу. И это, повернись-ка спиной.
— Зачем? — испугался барон.
— Трахну тебя напоследок, вдруг не увидимся больше, — сказал Рух и тут же придержал Сашку за плечо. — Да не дергайся, пошутил. Приманку из тебя делать будем, терпи.
Он рванул Сашкину рубаху, примерился и дважды провел по спине острым ножом, рассекая мышцы вдоль позвоночника до поясницы. Брызнула кровь, и Бучила утробно сглотнул. Раны получились страшненькие, но не опасные, до свадебки заживет.
— Будь осторожен, не лезь на рожон, — напутствовал Рух. — Ближе полусотни шагов не подходи, заложные только с виду квелые, и среди них есть дивно шустрые твари, оттого сильно не приближайся, смотри, как себя поведут. Мертвяки кровь живую почуют, рылами водить начнут, а потом пойдут на тебя. Не бойся, не суетись, начинай медленно отходить, а как потянутся за тобой — на медленный бег перейди. Если отстанут, возвращайся и по новой мани, рано или поздно все за тобою рванут. Один клюнет, остальные за ним. Все, иди, с богом, ни пуха ни пера.
— К черту. — Сашка глубоко задышал, встряхнулся и пошел на поляну, распространяя сладкий аромат свежепролитой крови, оставляя за собой алую стежку в истоптанной мертвецами траве. По этой-то стежке голубчики и пойдут. В идеале нужно было оставить кровавый след до самого болота, но тогда, кроме Сашки, потребовались бы еще две дюжины человек и всех бы пришлось выжать досуха, бросая трупы на поживу наступающим мертвякам.
— Эй, здорово, сучары! — Сашка помахал рукой, привлекая внимание. Вот придурок. Хотя, конечно, все правильно. Но играет с огнем.
Заложные поначалу никак не отреагировали. Толпа разложившейся плоти, торчащих костей, зубастых пастей и лапищ с когтями едва заметно колыхалась, словно тимофеевка на ветру. Для оживших мертвецов вполне нормальное состояние, когда нечего жрать. Впадают в спячку и могут так по нескольку дней простоять.
— Оглохли? — Сашка смело подошел еще ближе. Господи, только бы не сглупил. Бучила успел пожалеть, что не развязал Краевскому руки. Если все завертится, как он будет бежать? С другой стороны, заложные пока раскачаются, пока придут в себя, поначалу будут не опаснее миленького щенка. Непонятно, как поведут себя те новые твари, но именно поэтому Бучила велел барону держаться на расстоянии. Великолепный план уже не казался таковым, но было поздно что-то менять. Сейчас или Краевский погибнет в страшных мучениях, или… погибнет немножечко погодя, но с пользой для общего дела.