Бучила кинулся напролом, подальше от всего этого дерьма, не забывая тащить мычащего Безноса за собой. На хрена ему мертвый сотник, он и сам не знал, просто не хотелось бросать старого друга на поживу воющим за спиной слизнякам. Глупая мысль похоронить Захара как полагается казалась в тот момент дивно разумной. Безнос не сопротивлялся и плелся позади как безвольный телок. Встречный поток заложных иссяк, и Рух увидел впереди, в сотне саженей, чернеющий лес. Он мельком оглянулся. Позади кипела и свирепствовала бойня двух самых кошмарных армий со времен Пагубы, наверное. Слизняки завязли в плотной массе заложных, растеряли прыть, оторвались друг от друга, и теперь самые резвые оказались в ловушке. Мертвецы, не считаясь с потерями, не чувствуя страха и боли, гибли десятками, но уцелевшие облепляли тварей со всех сторон и рвали на части. В центре армии мертвецов сгрудились измененные, принявшие первый удар. Вот с ними, как и ожидалось, у слизняков не заладилось. Измененные, быстрые, верткие, сильные, орудовали костяными мечами, пластая и протыкая мягкие, вздувшиеся тела. Клин измененных погружался все глубже в орду, рассекая ее на две части и целя в Матку.
— Удачи вам, бляди, — обронил Рух и припустил через поле в спасительный лес. Кто из милейших сторон победит, было совершенно не важно, главным было спастись, а там хоть трава не расти. Бог или дьявол дал Бучиле еще один шанс. Ноги все еще не слушались, будто пришили чужие, но переставлялись довольно бодро, правда, двигаться получалось только боком и с нелепым лягушачьим полупрыжком. Захар, мать его так, вдруг уперся, завыл и попытался схватить Бучилу за шею.
— Ах ты тварь неблагодарная. — Рух съездил кулаком в посиневшую морду. — При жизни врединой был и в послесмертии все повадки гадские сохранил. Но-но, не балуй у меня.
Он тряхнул вяло отбивающегося сотника, как крысу, и увлек за собой. И не поверил глазам. На опушку близкого леса высыпали солдаты в синих мундирах. Слышались отрывистые команды, ломая кустарник неслась легкая конная артиллерия, и робкое рассветное солнышко мягко искрилось на темной меди орудийных стволов. Правее выстраивались драгунские эскадроны, один, второй, третий… Да что за херня? Никак славная новгородская армия прибыла!
— Свои, Захарка, свои! — обрадованно заорал Рух, но Безнос восторга не разделил, тупо уставившись мутным взглядом куда-то далеко-далеко.
— А, чтоб тебя. — Бучила потащил его за собой, бросать было жалко, не для того рисковал. До опушки оставалась сотня шагов, и пехота, рассыпанная по краю, приготовилась к бою. Первая шеренга опустилась на колено, вторая нацелилась сверху, и Рух почувствовал, что дело дрянь. Сейчас, суки, пальнут, и в бедном, чудом выжившем вурдалаке появится с полсотни новеньких, не особо нужных в организме дырищ. Вроде и не смертельно, но приятного мало, потом придется не меньше полугода в себя приходить. Но это еще ладно, ведь обязательно, по гадскому закону подлости, в башку попадут. Вот тут будет неприятней всего, можно потом и не встать…
— Не стреляйте! — заорал он, бешено размахивая свободной рукой. — Свои! Не стреляйте!
И эти гады его услышали, не могли не услышать, но молоденький офицерик, падла с крысиными усиками, воздел шпагу и открыл рот, готовясь к команде «Огонь», но тут откуда-то сзади, расталкивая солдат и сбивая мушкеты, выскочил человек в грязной, некогда белой рубахе, подлетел к офицеру и что-то сбивчиво заговорил. Офицерик, миленький, родненький, дай бог здоровья тебе, опустил шпагу, а человек в драной рубахе уже бежал навстречу Бучиле. Че это за явление Христа народу?
— Заступа! Заступа! — заорал человек, и Рух узнал Сашку Краевского. Ни хрена себе встреча однополчан.
— Заступа! — Сашка налетел вихрем, раскрыл объятия и резко остановился, увидев Захара. Сначала не понял, а потоп понял, судя по округлившимся глазам.
— Безнос? — ахнул Сашка.
Захар в ответ попытался сцапать барона за горло и клацнул зубами.
— Он самый, — подтвердил Рух. — Помер, а потом взял и поднялся, не лежится ему.
— Как помер? — глупо спросил Сашка, переводя взгляд с одного на другого и, видимо, все еще веря в некий дружеский розыгрыш.
— Ну обычно, как. — Бучила скорчился, издав подобие предсмертного стона. — Все наши умерли, и профессор твой в том числе. Вон там сейчас, на поле с тварями бьются. Последний бой, ети его мать. И давай без расспросов, некогда мне, шибко я занятой. Армия откуда? Ты, что ли, успел?
— Да ни хера я никуда не успел. Сами пришли, — доложил Сашка, не прекращая коситься на лязгающего зубами Безноса. — Я их случайно на дороге встретил, в лесу, сам не понял сначала, а они…