— Они изменяются, — пояснил Бучила. — Отращивают конечности, щупальца и костяные шипы на зависть иному мечу. А еще быстрые и крайне живучие. Их останавливает только лишняя дырка в башке или перерубленный напрочь хребет.
— Страх какой, — перекрестился Авдеев.
— Ну не совсем обычные, тут соглашусь, — кивнула Илецкая. — Но это ничего не меняет. Настоящий Заступа бы не сбежал.
— А я не сбежал, — парировал Рух. — Предпринял тактическое отступление. Мне эти полторы сотни заложных до известного места. На чужой территории не работаю, вдруг ты обидишься и скандалить начнешь. Шутка ли, самой великой Ольге Илецкой дорогу перейти. Кодекс Заступиной чести и всякое такое.
— Кодекс, — отмахнулась колдунья. — Значит, я благодарить тебя должна?
— В ноги упасть.
— Хватит уже, — прервал свару Захар. — Нужно срочно возвращаться, пока зараза не расползлась. Мы сюда не лясы явились точить. Дайте нам два эскадрона, конную батарею, пороха и боеприпасов. Все, больше ни о чем не прошу.
— Да я бы с радостью, — простонал Авдеев. — Петр Петрович, скажите.
— Двух эскадронов нет, — хмуро отозвался капитан Сингаревский. — Вернее, есть, но это весь наличный состав. Гарнизон выведен из крепости девять дней назад, полки убыли на учения в полном составе, включая штаб, артиллерию и обоз. У меня всего два эскадрона неполного состава, из них половина рекруты первого года службы. И строгий приказ ни при каких условиях крепость не покидать. Даже если московиты границу перейдут.
— Да еб твою мать! — не сдержался Безнос. — Вы тут сговорились все, что ли? Вечно все через сраку идет!
— Успокойтесь, лейтенант. — Сингаревский чуть побледнел. — Так уж вышло. Единственное, могу отправить нарочного в Бежецк, просить разрешения на выход из крепости.
— Сутки туда, сутки обратно, — прикинул Бучила. — Идеальный вариант. За это время мертвяки подъедят округу, и вместо полутора сотен их станет в три раза больше. И если эта орава припрется в Волочек, а деваться ей в принципе некуда, нас ждут веселые времена. И надо учитывать пропавших беженцев. Вполне допускаю, что они попали в лапы заложным. Тогда смело плюсуйте еще пару сотен.
— Больше ничем помочь не могу, — отрезал капитан. — Посылаем за помощью и ждем в крепости, а там как пойдет.
— Никого ждать мы не будем, — сказала Илецкая и слегка прищелкнула пальцами, породив язычок рыжего пламени. — Мальчики, беру мертвецов на себя, вам останется взять метелки и пепел в кучку смести! Выдвигаемся немедленно. Дайте только даме собраться.
Немедленно растянулось на три с половиной часа. Илецкая затворилась у себя и признаков жизни не подавала. Торопить ее поостереглись после предупреждения Авдеева, что, если ее разозлить, можно случайно сгореть. Прецеденты бывали.
Вышла колдунья веселая, немножечко взвинченная, видимо, под чем-то увеселительным, облаченная в охотничий костюм, ботфорты и шляпу с пером. Женщина, чего с нее взять. Хоть и колдунья, а все ж человек. Ладно хоть лошади отдохнули, да раздобрившийся Сингаревский подкинул десяток своих. Вышний Волочек покинули в молочных сумерках, наполненных тревогой и стрекотом птиц. С озера стелился серый, пахнущий ряской туман, зыбкой полосой срезая прибрежные ивы и камыши. Зубчатая вершина елового леса тонула в усыпанных звездами небесах. Ехали в полном молчании, впереди Захар, за ним егеря, в середке Рух и Ольга Карловна и замыкающими опять егеря. Изредка брякала сбруя, да несся глухой перестук конских копыт. Бучила чуял, как у людей неистово бьются сердца. Все ждали битвы и надеялись успеть. Успеть спасти Грача и всех остальных. И по правде говоря, шансы на счастливый конец значительно возросли. Пускай без солдат и пушек, но присутствие колдуньи внушало надежду. Про Илецкую Рух слышал в основном только гадости и в эти гадости верил, да и личное знакомство все подтвердило, но так или иначе большая удача иметь под рукой одного из сильнейших пиромантов Новгородской республики и обозримых окрестностей. Если придется, такого жару даст, залюбуешься. Всегда приятно, когда на твоей стороне колдунья, умеющая швыряться огнем. Сумасшедшая, правда, но кто без греха? Среди колдовской братии вообще нормальные наперечет, а те, кто и есть, только прикидываются. Долгий век и магический дар не оставляют места для здравомыслия, каждый рано или поздно сходит с ума. Такова цена. Про Илецкую он в основном знал от незабвенной графини Лаваль, та по приезде непременно рассказывала все новости новгородского высшего общества, а уж про своих товарок тем более. Два года назад Илецкая закрутила роман с одним из членов Сената, а в один несчастный момент застала его в постели с другой. В итоге дом сгорел дотла вместе с незадачливыми любовниками. А гордая и обманутая в чувствах колдунья удалилась к себе. Нет, ну это каким надо быть дураком, чтобы изменять сбрендившей ведьме? Хотя, с другой стороны, угроза постоянной мучительной смерти наверняка добавляла интрижке пикантности. По закону Илецкую за двойное убийство, совершенное колдовством, ждал, что иронично, костер, но смертный приговор по личному распоряжению канцлера заменили бессрочной ссылкой. Как-никак, а Ольга Илецкая — герой последней новгородско-шведской войны, в битве при Пскове своим огнем спасшая левый фланг республиканской армии. Такие дела…