— Бегом! — заорал Грач. Мужики переменились в лице и задали стрекача. Между изб мелькали заложные, жутко обезображенные, изорванные изнутри, вспухшие мокнущими наростами и гниющими язвами. Один выскочил прямо навстречу, и Грач, уклонившись от длиннющих когтей, секанул тварь по шее. Оскаленная башка покатилась по земле, разбрызгивая вязкую черную кровь. Тут же сшибся со второй, едва устояв под напором раздувшейся, мерзко воняющей туши. Отпрыгнул и подрубил корявую ногу. Тварь обиженно булькнула и завалилась, неуклюже цепляясь узловатыми лапищами. Добивать было некогда, Грач выстрелил из пистоля в подступающие силуэты и заковылял по улице прочь. И… не успел. Деревенские заскочили в амбар, но впереди уже мелькали горбатые, иссиня-белесые голые спины. Волна мертвяков выплеснула со всех сторон и затопила Куребиху, отрезая Грачу дорогу к спасительному амбару.
— Быстрей! — истошно заорал Кондрат, страшный и расхристанный, в багровых отсветах палящих костров.
— Закрывай! — отмахнулся застывший посреди улицы Грач. — Закрывай!
И дальше матом, отборным и грязным.
Кондрат еще что-то кричал, а потом отступил и ворота амбара захлопнулись, оставив Грача наедине с войском живых мертвецов. Он рассмеялся и упал без сил, привалившись к чьей-то калитке, только сейчас почувствовав, как стеганка стала горячей и влажной. Грач скосил глаза. Стальная кираса в боку оказалась пробита, словно жестянка, под доспехом хлюпало и нещадно горело. Сука, все-таки зацепил… Не было ни страха, ни сожалений. Он сделал то, что посчитал нужным. Не мог иначе, не стал. Пускай зря, пускай свалял дурака, но так было надо. Заложные накатились на амбар, бестолково колотясь в стены и воя, как тысяча выпущенных из ада чертей.
— Давай, сучара, тебя только жду, — прохрипел Грач, увидев, как одна тварь направилась прямо к нему, волоча позади бахрому щупалец, похожих на тонких червей. Белесые, заплывшие буркалы смотрели безразлично и страшно. Грач вытащил оставшийся пистоль и с усилием щелкнул замком. Сердце билось пойманным зайцем, глаза заволок кровавый туман. Мертвяк сдавленно захрипел и заторопился, коротко переставляя узловатые лапы и прищелкивая пастью, отвисшей до середины груди. Грач поднял пистоль, но выстрелить не успел, прикрыв руками лицо. Далеко-далеко на севере горизонт взорвался ярким, малиново-алым огнем. Земля затряслась, и ветер злобно завыл, срывая солому и дранку с разлохмаченных крыш. Стало нечем дышать, а воздух раскалился, словно уголья в печи. Грач со стоном разомкнул веки и не поверил глазам. Твари замерли, уставившись на вспышку, просто стояли и завороженно смотрели. А потом, все как одна, забыли про амбар и раненого человека и пошли туда, где горели и плавились небеса.
Землю тряхнуло, лошадь фыркнула и пугливо присела, Рух нелепо взмахнул руками и завалился назад. Грянулся на спину так, что вышибло дух, а перед глазами побежали цветные круги. Кобыла затраханная, мать ее в перегиб… И сам кавалерист, каких поискать…
Бучила заворочался, словно перевернутый жук, отталкиваясь каблуками и лапая дорожную пыль. Абсолютно не понимая, что случилось, и готовясь к самому худшему. Просто так небеса не взрываются…
— Отдыхаешь, упырь? — сквозь шум в ушах донесся насмешливый, но явно напряженный голос.
Рух продрал очи и увидел над собой Илецкую на взволнованном, подрагивающем боками коне. Вдали, во всю видимую ширь горизонта, расцвел огромный, пылающий ледяным жаром бутон. Ночная тьма превратилась в болезненный, рваный рассвет. Перекошенное лицо колдуньи белело узким пятном, глазищи сверкали, как у чахоточной. Егеря успокаивали коней и встревоженно перекрикивались. Где-то басил Захар. Что характерно, все, кроме одного дурака, остались в седле. Какой же, сука, позор.
— Ага, дай думаю полежу, — проворчал Рух. — У тебя, кстати, кровь.
— Где? — Илецкая дотронулась до лица и скривилась, вляпавшись в вязкую жижу под носом. — И правда.
— Что это было? — Рух взгромоздился на подгибающиеся ноги. Слепящая вспышка угасла, размазав по горизонту громадное багрово-алое пятно с нездоровой, изорванной и вихрящейся кромкой. Там словно всходило новое солнце.
— Понятия не имею. — Илецкая достала надушенный платок и промокнула под носом. — Кто-то фейерверками балует.
— Точно, — согласился Бучила и чуть не упал. Из него словно вытянули все кости, и лишенное опоры мясо захотело растечься по сторонам.