— И тебя проняло? — Илецкая зашипела от боли. — Башка сейчас лопнет. Что бы там ни сверкало, оно имеет колдовскую природу. И мощность необычайная.
— Да я догадался, — поморщился Рух. Стало чуть легче, но мозг кипел, грозя разорвать голову на куски. Во рту стоял противный кислый привкус. Так это вурдалаки еще не особо чувствительны к чародейству. Каково сейчас колдунье, оставалось только гадать.
— И из ушей тоже течет, — возмутилась Илецкая. — О господи, изгадила новый костюм. Твою мать!
— Вы видели? — Из пепельных сумерек выскочил Безнос. Конь под ним выплясывал, перебирая ногами. — Видели, нет?
— Не, ничего не видали, — зло отозвался Бучила. — Тишина кругом и благодать! Ты сдурел, что ли, совсем?
— Да ну, — отмахнулся Захар. — Че ты меня слушаешь? Херню с перепугу несу. Вот это жахнуло! Думал, ослепну.
— Знатно рвануло, — согласился Рух. — И наша подружка утверждает, будто тут замешано колдовство.
— Никакая я вам не подружка, — огрызнулась Илецкая. — Следи за языком, наглый мертвяк. И да, это чистое колдовство.
— Этого говна еще не хватало. — Захар грязно и витиевато выматерился. — Простите, сударыня.
— Да ничего, весьма образное и точное описание ситуации. Не хватает всего пары слов, — отмахнулась окровавленным платком Илецкая и добавила таких матюков, что даже видавшие виды «Волчьи головы» стыдливо потупили глаза.
— В лесу где-то ахнуло, — отчитался подъехавший Чекан. — Верст двадцать от нас, точнее сейчас не скажу. Чего делать будем, командир? Мы из наших ближе всего. Не считая волочковского гарнизона. Но эти финтики из крепости носу не высунут. По уставу, значит, мы должны доглядеть, как самые близкие к месту.
— Доглядим, — откликнулся Захар. — Но сначала в Куребиху. И быстро…
До Куребихи добрались еще затемно. Загадочная багровая вспышка к этому времени поблекла, растворилась и потеряла цвета. На месте яркого зарева от земли до небес осталось багровая муть. Расплывчатое, едва заметно мерцающее и жуткое. Не горели леса, не поднимались клубы черного дыма, будто и не было ничего. И от этой неизвестности становилось только страшней. За всю свою долгую жизнь Бучила и близко похожего не видал. Шутка ли, будто новое солнце посредине ночи взошло. Воздух полнился тревогой и ощущением приближающейся беды. Беды большой, грозной и неминуемой. От тревожного чувства по позвоночнику бежали колючие искорки. В мыслях боролись два противоположных желания, голос разума требовал брать ноги в руки и валить как можно дальше от всей этой непонятной херни. Убежать, спрятаться и забыть. Голос сердца молил поскорей добраться до места вспышки и все осмотреть. И своровать, вдруг чего плохо лежит. И голос сердца начинал потихонечку побеждать…
Деревня выплыла из предрассветных сумерек зубьями тына и остроконечными верхушками соломенных крыш. Куребиха стояла, и это внушало призрачную надежду. Вдруг мертвяки, чем черт не шутит, до сих пор остались в монастыре? Ан нет, не остались… Возле обочины в свежеоткопанной яме вяло шевелилась нанизанная на колья бесформенная тварь грязного, буро-зеленого цвета. Комок разлагающейся плоти, змеящихся отростков и растрескавшихся костей. Тварь сипела, тараща огромные, мутные глазищи.
— Никак Грача работа, — предположил Чекан. — Он мастер всякие паскудные штуки устраивать.
— Похоже на то, — согласился Захар.
— Добьем?
— Пущай подергается, успеем. С дороги не уходить, хер знает, сколько там ям.
Подъехали ближе и сразу отметили следы нешуточной схватки. Куребиха оборонялась, насколько хватило крохотных сил, бревна ограды покрывали глубокие царапины, под стеной растеклось кровавое пятно, валялись куски мяса и широкий короткий тесак. Чуть дальше распластался заложный, раздавленный сразу парой огромных камней. Ворота были закрыты, и по знаку Захара два егеря перемахнули с седел на тын и скрылись из виду. Лязгнул засов, створки скрипнули и разошлись, открывая деревенскую улицу. За плетнями неистово лаяли псы, в сараях возился, мычал и блеял всяческий скот. Пронзительно разорался петух, предчувствуя скорый рассвет. Не было только людей.
— Обман, кругом обман, — сокрушенно вздохнула Илецкая. — Ну и где ваша обещанная армия живых мертвяков? Я, что ли, зря стирала задницу всю ночь напролет?
— Видимо, зря, — отозвался Бучила, сам пытаясь разобраться, какого хрена тут все же произошло. Он слез с лошади и размял одеревеневшие ноги. Явно заложные здесь побывали, тут не надо особо умным быть, чтобы понять. Но куда делись? Почему скотина живая? Одни вопросы, а ответов попросту нет. Могли, конечно, по погребам от солнышка спрятаться, так ведь и солнце еще не взошло, горизонт на востоке едва позолотился туманной каймой. Егеря по приказу Захара осмотрели две избы и никого не нашли.