— Ох, Александр Петрович, — вздохнул профессор. — Давно грожусь вас отчислить, а все же придется.
— Хер кто меня отчислит, — беззаботно отмахнулся барон. — Батюшка университету пансион в тысячу гривен от щедрот положил, я теперь могу любые двери ногой открывать, а на занятиях водку кушать и мамзелей продажных с собой приводить. Никто и слова не скажет. Помяните мои слова, отучусь, напрошусь к вам адъюнктом вместо Бориски. И ведь разрешат, любые деньги ставлю на то.
— Не приведи Господь Бог, — смущенно закашлялся Франц Ильич. — Вы уж, Александр Петрович, не идите в науку, не ваше это. Ступайте в артисты или в палачи, с вашими-то талантами.
— Так, с этим потом разберемся, — прервал Бучила. — Куда путь держите, слуги Каллиопы?
— Ночью невиданное произошло! — горячо воскликнул профессор. — Вы ведь тоже заметили зарево?
— Туда и направляемся, — подтвердил Рух. — К огромному сожалению.
— Я чуть с ума не сошел, — сообщил Франц Ильич. — Как раз не спалось, сидел, бумажки перебирал, а тут как полыхнет. У меня все приборы зашкалили и вышли из строя. Сильнейший колдовской выброс в наших краях за всю историю наблюдений! Мы тут же собрались и полетели так быстро, как только смогли.
— А если там опасно? — спросил Бучила. Вот вроде умные люди, ученые, в науках всяких дурацких поднаторели, а житейской сметки, как у бабочки-однодневки.
— Не опасней, чем разливное пойло в Волочке хлестать. Что, упырь, хочешь жить вечно? — Сашка расхохотался собственной шутке.
— Научное исследование всегда опасно, — смущенно сказал профессор. — В прошлом мае в Германии погиб физик Гильберт, экспериментируя с небесным электричеством. Три года назад в Москве скончался всемирно известный доктор Игорь Попов, занесший себе в рану гной больного чумой, чтобы доказать заразность болезни. Смерть во имя науки, таков удел лучших из нас.
— И Бориски, — вставил неугомонный Сашка.
— Прекратите, барон, — впервые подал голос Погожин. — Чем я вам не угодил?
— Просто раздражаешь, — осклабился Сашка. — Кто три гривны зажал?
— Бюджет экспедиции не для ваших художеств, барон.
— Из-за тебя люди, может, погибли.
— Это, простите, кто?
— Те шлюхи, которым мы остались должны. А у них семьи, дети голодные, мужья и долги. Совесть не мучает?
Погожин возразить не успел.
— Хватит, господа, — вмешался Захар. — Некогда зубоскалить. Мы тоже идем посмотреть, что там шандарахнуло, и, так понимаю, отговорить вас не сумеем. Да и не будем. Посему предлагаю объединиться и не терять более времени.
— С удовольствием к вам присоединимся, — расплылся в улыбке профессор. — В компании Лесной стражи куда как приятнее и безопаснее. Сударь вурдалак?
— Чего? — буркнул Рух.
— Не соизволите проехаться со мной в карете и немножечко отдохнуть от седла? — состроил умильную рожицу профессор. — Очень прошу.
— Ну если просите. — Рух не стал строить из себя застенчивую девицу, слез с лошади и передал поводья Сашке. — На-ка, барон, пригляди за скакуном. Пропьешь — убью.
— Да как можно? — оскорбился барон. — Да и негде тут, лес кругом и зайчики прыгают.
— Он найдет, — жалобно простонал из телеги Родион. — Он всегда находит!
— Все будет в лучшем виде! А ты, жирный, заткнись!
— Ну смотри. — Рух подмигнул барону, залез в пружинящую на рессорах карету и опустился на мягкое, обитое затертым атласом сиденье. С седлом, и правда, сравнивать было глупо. Вот так и надо путешествовать, с комфортом и удовольствием.
— Трогай, Еремей! — приказал профессор кучеру, и повозка плавно сдвинулась с места.
— Вы меня простите за бестактность, — извинился перед Рухом Франц Ильич. — Не могу упустить уникального случая пообщаться, хм… вживую с вурдалаком. Не против, если Борис Андреевич будет записывать?
— Да на здоровье, — великодушно позволил Рух. — Рукописи, знаете ли, отлично горят.
— К сожалению, так, — согласился профессор. — Но ради науки я готов рискнуть.
— Наука чуть подождет. — Рух устроился поудобнее. — Какие у вас предположения насчет ночного происшествия? Всяко вы, люди ученые, мозгами уже пораскинули.
— Только лишь версии, — признался профессор. — Случился всплеск сверхсильной колдовской активности, точнее можно будет сказать лишь при непосредственном осмотре места и соответствующих замерах. Во-первых, мог произойти спонтанный выброс магической энергии. Магия малоизучена и загадочна, точно известно одно — любое ее проявление оставляет след. Остаточная магия накапливается, приводя к непредсказуемым последствиям — заражению местности, мутациям и вот таким вот выбросам, как нам посчастливилось наблюдать.