— Откуда здесь Скверна? — ошарашенно спросил Бучила.
— Понятия не имею, — пожал широченными плечами Захар. — Одно ясно, эту дрянь сюда кто-то принес. И этого кого-то я, сука, через задницу выверну.
Бучила покосился на дохлого медведя и спросил:
— Это насколько надо придурочным быть, чтобы притащить с собой Скверну?
— Не поверишь, друг вурдалак, придурков хватает, — невесело хмыкнул Захар. — Культы плодятся, как поганки после дождя. Прошлым летом в Архангельске секту накрыли, поклонялись Скверне, богом ее величали. Обещал тот бог избавление от всяческих мук навроде совести и стыда. И вечную жизнь через перерождение. И многие дураки повелись. Слепили в подвале мерзкого идола из разных кусков и принялись жертвы кровавые приносить. Через то и погорели, людишки стали в городе пропадать, ну и полиция быстро села на хвост. Накрыли ублюдков, кого постреляли, кого взяли живьем. Звались они «Черная милость». Под пытками быстро запели, оказалось, намеревались сектанты отправиться в Гнилые пустоши, причаститься к сраному богу и кусок этой мерзости обратно в город с собой притащить. Боюсь подумать, что бы случилось, выгори у них это блядское дело. И явно были они такие умные не одни. Видать, у кого-то и получилось.
— Я так не думаю, — возразила Илецкая. Лицо колдуньи окаменело, на правом виске пульсировала синяя жилка. — Какой смысл выпускать Скверну в дремучем лесу, где она будет разрастаться десятилетиями? Тут что-то другое.
— Откуда я знаю? — вспылил Захар. — Ты колдунья, тебе и лезть в чужие мозги.
— Я бы залезла, — кивнула Илецкая. — Только тут некому в мозги залезать. Наблюдаю полное отсутствие оных.
— Нарываешься, ведьма?
— А если и так?
— Это не Скверна, — сказал тоненький голосок, и все обернулись на незаметно подошедшего профессора Вересаева. — Вернее Скверна, но не совсем. Как действует Скверна?
— Обычно как, — откликнулся Рух. — Все живое, чего ни коснись, заражает и превращает вот в такую вот жуть.
— Совершенно верно, — кивнул профессор. — Заражение происходит мгновенно. А значит, за этим великолепным экземпляром Ursus arctos, должен остаться характерный след, которого мы совершенно не наблюдаем.
— Следа нет, — вынужденно признала Илецкая.
Бучила проследил взглядом путь почившего топтыгина. Профессор определенно был прав. Там, где прошел зараженный медведь, должны были остаться гниющая на корню, жутко изменяющиеся на глазах трава и кусты. Все, чего бы он ни касался. Но нет, все чистенько, опрятно и гладенько, хоть посиделки устраивай, с костерком и приятной беседой.
— Значит, отгадка весьма проста, — торжественно сообщил Вересаев. — Это последствия Гниловея, или Черного ветра, выражаясь научным языком: Nigrum mortiferum ventus. Что, согласитесь, не так страшно, как появление Скверны.
— Ага, прямо от души отлегло, — невесело усмехнулся Рух. Черный ветер явление редкое, но довольно обыденное, в новгородских хрониках фиксируемое один-два раза в год. Резкий, скоротечный поток зловонного воздуха шириной от одной сажени до полуверсты налетает неизвестно откуда, оставляя за собой полосу мерзости и самых необыкновенных мутаций. Вроде как Скверна, да не совсем. Скверна только живое уродует, а Гниловей, поганец, ничем не брезгует, поднимая мертвяков из земли и создавая кошмарных големов из веток, грязи, частей животных и кусочков людей. Зрелище незабываемое. Хорошо хоть все это дерьмо по большей части само собой издыхает через несколько дней. Но главное отличие Черного ветра от Скверны — Гниловей не заразен и искажает только то, на что повлиял. В общем, загадочная херня. Хотя загадочностью в этом сумасшедшем мире вряд ли кого удивишь.