— Строй держать! — зычно прокричал Захар, отвлекая людей от развеселой резни. Лесная стража тут же восстановила ряды и ощетинилась сталью. Столкнулись с треском и воем. Первая тварь упала, напоровшись на подставленные клинки, вторая заклацала зубьями, заметалась, смяла кого-то и тоже упала, разом лишившись башки, лап и хвоста. Три оставшиеся ударили сбоку и попали под стену синего пламени. От шибанувшего жара у Руха на тыльной стороне ладони кожа пошла пузырями. Грузные, мешковатые туши лопнули с влажным хлопком, в нос ударила нестерпимая вонь горелого сгнившего мяса.
— Сзади! Сзади!
Рух обернулся и обомлел. Из траченного Черным ветром перелеска выскочили еще с десяток отвратительных слизней, намереваясь врезаться с тыла. И одолеть им осталось считаные сажени. Проглядели, блядь, проглядели! На полпути между тварями и Лесной стражей застыла каким-то чертом отставшая Илецкая, не замечающая близкой опасности, довольная результатом и обессиленная только что сотворенным огнем.
— Беги! — заорал Бучила, ожесточенно жестикулируя.
Колдунья приветливо замахала в ответ.
— Беги, дура! Беги! — Рух рванулся к ней, сам не зная зачем. Дурак, хер ли тут говорить.
Ничего не понимающая Ольга изменилась в лице и медленно повернулась навстречу чудовищам. Она еще могла попытаться сбежать, хотя бы попробовать, твари двигались неуверенно и тяжело, но колдунья осталась на месте. В этом была вся Илецкая — упертая, самоуверенная, упрямая сука. Думала, что победит. И просчиталась, естественно. Сотворенный из воздуха огненный шар превратил трех слизняков в ходячие факелы. Илецкая радостно завопила, снова вскинула руки, но вместо волны всепоглощающего пламени на этот раз получилась крохотная, тут же потухшая вспышка. Ага, такая вот магия подлая штука, не срабатывающая в самый нужный момент. И второго шанса часто уже не дает. Так и случилось. Илецкая заорала, не скупясь на отборную матерщину, и тут же крик оборвался. Первый слизняк взвился в тяжелом прыжке и всем весом обрушился на колдунью, подмяв ее под себя. Остальные дряблые мешки обтекали их по сторонам, неуклюже перебирая тонкими лапками. Все, доигралась, мерзавка. Рух только сейчас осознал, что остался лицом к лицу с кошмарными чудищами. Ольгу было уже не спасти, а самому помирать совершенно не улыбалось. Сука! До слизней рукой подать, и о геройском бегстве можно было забыть. Повернешься — пиши пропало. За спиной бахнули выстрелы, Лесная стража поддержала редким огнем из оставшихся стволов. Спасибо и на том. Два слизняка ткнулись мордами в землю, и Рух тут же схватился с третьим. Лезвие тесака с дури вошло в раззявленную пасть чуть не по рукоять, тварь поперхнулась тремя вершками стали, Бучила дернулся, но клинок застрял намертво. Да еб твою мать! Рух выпустил липкую рукоять и бросился к лесу, оскальзываясь на кочках и путаясь в густых зарослях конского щавеля. По уму, конечно, надо было бежать к Захару и остальным, но на разворот просто не было времени. Преследователи хлюпали и булькали совсем рядом, наседая на пятки, оставался один-разъединственный призрачный шанс затеряться в чаще и переждать. Или хотя бы успеть перезарядить пустые пистоли, колотящиеся по бедрам. Беги, Рушенька, дорогой, беги! До края леса оставалось еще два десятка саженей, когда чуть левее, среди изумрудного, не тронутого Гниловеем березового молодняка, мелькнули темные силуэты и на опушке появились люди: Мамыкин с мушкетом, еще два егеря, студенты во главе с бароном Краевским и кучер Еремей, вооруженный дробовиком. Засадный полк, мать его так! Мамыкин и егеря слаженно припали на колено и бахнули. Надсадное бульканье за спиной сменилось душераздирающим визгом.
— Сюда, сударь мой вурдалак! — заорал Сашка, размахивая фамильной шпагой. — Сюда, клят тебя подери!
Рядом с бароном подпрыгивал жирный маркиз Васильчиков и переминался с ноги на ногу, помахивая дубинкой, купеческий сынок Степка Кликунов. Позади прятались профессор Вересаев с Борисом Андреевичем.
Бучила, не заставляя себя упрашивать, понесся прямиком к ним, сиганув через заплывшую канаву на зависть иному кузнечику.
— На землю, душу ети! — завопил не своим голосом Еремей, целясь Руху прямо в лицо.
Бучила ушел в подкат и заскользил задницей по влажной траве. Кучер спустил курок, полыхнула затравка. Рух успел обернуться, увидев в полусажени позади дряблую тушу, мелькающие лапы, оскаленную слюнявую пасть и черный немигающий глаз. В следующее мгновение оглушительно рявкнул дробовик Еремея, и заряд картечи превратил и без того не особо симпатичную морду тварищи в жуткое месиво кожаных лохмотьев, разлетевшихся зубов, зеленоватой крови и лопнувшего глазного яблока. Ну и может, мозгов, ежели были.