— Свободен, Поттер! Работай иди! — Фальк комично замахал на него какими-то листами со стола, словно от пчелы отбивался. — Только не наломай дров, очень тебя прошу!
До этого разговора Гарри был подспудно уверен, что беда произошла с Джинни, только потому что она — Джинни — была женой Того-Самого-Гарри-Поттера. Так что Фальк, сам того не зная, снял с его души камень размером с Астрономическую башню. Разумеется, Джин по-прежнему надо было спасать, а ее обидчиков найти и сделать с ними что-нибудь ужасное, но теперь эта необходимость диктовалась чем угодно, но точно не чувством собственной неизбывной вины.
Так что в родной отдел Гарри вернулся если не веселым, то уже не опасным для окружающих. Коротко объяснил, ни к кому конкретно не обращаясь, что на этот раз Рита наврала просто глупо, но за доброе имя жены все равно обидно, и, сочтя на этом тему закрытой, отправился за свой стол писать записку Малфою. В записке он поинтересовался, как дела у Джин, и видели ли они оба сегодняшний «Пророк», а еще попросил задать Люциусу вопрос относительно его крупного проигрыша на квиддичных ставках в девяносто пятом. Просто так, чтобы подготовить лорда Малфоя к разговору с самим аврором Поттером. Сходил отправить сову, а потом смиренно поступил в распоряжение напарника. Либс сходу оценил настроение Гарри, вспомнил его вчерашний подвиг и цинично воспользовался прецедентом, чтобы проделать руками напарника титаническую работу в архивах. Зато на очередное занятие в Хогвартсе Гарри был отпущен без обычных недовольных комментариев.
Занятие Хаффлпафф-Слизерин тоже прошло вполне мирно. Гарри подспудно опасался, что начитавшиеся «Пророка» студенты могут полезть с комментариями, и твердо вознамерился терпеть, улыбаться и никого не убить. На деле же хаффлпаффцы лишь украдкой бросали на него заинтересованные и испуганные взгляды, а Слизерин в полном составе демонстрировал, что вообще ничего не знает о существовании в мире какой-либо периодической печати, так что занятие прошло абсолютно штатно.
Вернувшись в Аврорат, Гарри нашел на своем столе запечатанный ответ от Малфоя. Драко сообщил, что Джинни по-прежнему в раздрае и к тому же ослаблена после выброса, а газету они оба видели, как и вопиллер от Молли Уизли, недовольной тем, что дочь «убила собственное дитя», не спросив «совета родной матери». Так что сегодняшний день Джиневра проводит в гостях у Астории под негласным присмотром Нарциссы. А Люциус очень просит аврора Поттера посетить его сегодня в любое время, удобное уважаемому аврору.
Ну что ж, неожиданностей не было, и то хлеб. Так что остаток дня Гарри отработал в обычном режиме, только под конец вежливо попросил у аврора Масволда разрешения почитать материалы дела Лагхолл. Папка оказалась совсем тощей, и ничего нового из нее Гарри не почерпнул, только скопировал себе на всякий случай полный список «проигравших». На этом он счел, что все возможные дела в Аврорате на сегодня закончены, и удрал с работы. Вернее, ушел вовремя, а не на полтора часа позже, как это случалось обычно. Останавливать его никто не стал.
— Ты решил не сообщать официальному следствию, что Джиневра подверглась Обливейту и, вероятно, Империусу? — скептически переспросил Малфой, когда за ужином Гарри отчитался ему о событиях дня.
— Как я мог это сообщить, не упоминая, что ребенок не от меня, а Джин мы напоили веритасерумом? Фальк, конечно, нормальный мужик и не побежит надиктовывать Скитер новую статью, но посвящать его в подробности моей личной жизни я всё равно не хочу. Ну, и он же мне дал карт-бланш практически, так что как-нибудь справлюсь замять тему именно с Джин. Не надо ей официального разбирательства.
— Как знаешь. Ближайшие дни ей этого точно не надо, тут ты прав. И вообще, Поттер, я сейчас скажу крамольную вещь: Джиневру надо обливейтить.
— Зачем?
— Затем, что через неделю начало австралийского этапа. А в том состоянии, в каком Джиневра сейчас, ей будет не до игры. Пусть лучше снова думает, что произошла «какая-то фигня». Но перед этим надо с ней все-таки поговорить, рискуя снова вызвать срыв, но надо.
— Сначала я поговорю с Люциусом. Вдруг он даст достаточно зацепок, чтобы можно было идти по ним, а Джин уже не дергать?
— Я бы на это не рассчитывал. Но мне без разницы, если хочешь, давай сперва поговорим с отцом.
— МЫ поговорим?
— Да, Поттер! Речь, между прочим, идет о деньгах, которые я должен унаследовать, и которые уплыли неизвестно куда! — Драко изобразил такое пламенное негодование, что Гарри невольно рассмеялся. Малфой немедленно ткнул в него пальцем и обвиняющие припечатал:
— Вот! Человеку, который может ржать, когда на кону судьба крупной суммы денег, совершенно точно не должен обсуждать такие вопросы без присмотра! — и, выйдя из образа, закончил уже буднично: — Отец сказал: «приходиТЕ, когда сможеТЕ», так что дело, похоже, действительно о семейных интересах.
— Мне хана, — удрученно констатировал Гарри. — Вы меня съедите.
— Как сказал один славный парень: «Драко добрый, пожует и выплюнет», — мило улыбнулся Малфой.
— Джин меня сдала? Ну всё, теперь точно хана. Ладно, пошли уже! — Гарри одним махом утрамбовал в рот остатки ужина и поднялся на ноги.
— Поттер, дай мне доесть спокойно, если уж сам не обучен дожевывать за столом, — недовольно отозвался Малфой.
— Как ты можешь есть, когда на кону судьба крупной суммы денег? — округлил глаза Гарри.
Драко его царственно проигнорировал, не спеша подобрал с тарелки последний кусочек пудинга, глотнул чаю, промокнул губы салфеткой и только после этого изволил подняться из-за стола и проследовать в аппарационную.
========== Часть 2 ==========
— Итак, мистер Поттер, могу ли я для начала узнать, что заставило вас интересоваться моим проигрышем восьмилетней давности? — Люциус источал привычную сдержанную любезность, но Гарри нутром чувствовал его интерес, пожалуй, даже азарт. Оставалось только понять, хорошо это или плохо.
— Чтобы обеспечить вам тот «проигрыш» в девяносто пятом, некто целенаправленно сломал карьеру одной успешной квиддичистки. Сейчас в похожей ситуации оказалась моя жена.
— То есть это ваше личное дело, а не поручение Аврората?
— Частично. Я бы хотел не просто вывести Джинни из-под удара, но и на будущее обезопасить британскую Лигу от подобных манипуляций.
— Благородное стремление. Что ж, я постараюсь вам помочь, хотя не уверен, что от меня будет много толку. Скажите, что известно аврорам о том старом деле?
— Вы хотите получить информацию, а не поделиться ею.
Люциус усмехнулся, коротко взглянул на Драко и покаянно вздохнул:
— Как я уже сказал, мистер Поттер, от меня вам будет мало пользы. Дело в том, что сам я знаю об этом проигрыше, но не помню его. Помню, что некоторое время пришлось комментировать свою несдержанность в ставках. Знаю, что проиграл не один, а в компании еще нескольких друзей, и что все проигранные деньги оказались за рубежом — последнее знаю исключительно потому что, ваши коллеги не умеют сами вовремя промолчать, когда ведут допрос. Ни своих мотивов, ни лиц, через которых делались ставки, я не помню. Ваши коллеги, помнится, пришли к выводу, что либо меня просто обобрали и отобливейтили, либо чрезмерная любовь Лорда к агрессивной легилименции и не менее агрессивные методы ведения следствия после его падения повредили моему разуму, вызвав частичную амнезию.
— А на самом деле?
— Не помню, я же уже сказал. Но если я не помню своих действий, то вполне могу с высокой достоверностью предположить, что и зачем я мог бы делать в той или иной ситуации, или что могло произойти, исходя из конкретных предпосылок. Вот поэтому я и прошу вас поделиться всеми имеющимися у вас сведениями: это, возможно, позволит мне отгадать свои собственные мотивы, а может быть и вычислить неизвестных пока фигурантов этой истории.
Гарри посомневался еще пару секунд, потом тоже взглянул на молчаливого Драко, получил от него согласный кивок и изложил Люциусу все, что успел сам узнать о «деле Лагхолл».