"Почти все деньги мы бросили в чемодан, — рассказывал Уоллес. — Помню еще, как уронил на пол две двадцатидолларовые бумажки и Уайт хотел было их поднять, но я сказал: "Брось! Надо поскорее сматываться".
По дороге Уайт прихватил два пистолета, лежавшие в ящике письменного стола Чагры, наручники и магнитофон. Эспер велел Уоллесу не трогать драгоценностей Чагры, потому что их слишком легко можно будет опознать.
Согласно плану, солдаты должны были встретиться с Эспером у него на квартире, но, побоявшись засады, решили остановиться в мотеле на Норт-Миза-стрит и позвонить Эсперу оттуда. По словам Уоллеса, Эспер не очень-то горевал, услышав, что в ходе операции Ли Чагра был убит. "Забудь о нем", — сказал Эспер. (Многие считали, что убийство Ли Чагры было частью задуманного им плана и что Эспер и не собирался оставлять своей жертве шанс для ответного удара).
Лу Эспер приехал в мотель чуть позже, и они принялись подсчитывать деньги. Эспер, видимо, делал это главным образом сам, потому что ни Уоллес, ни Уайт так и не узнали, сколько же денег было в сумке. Им он сказал, что там было 150 000 долларов. Полиция так и не выяснила, какую же сумму Эспер дал каждому из них, поскольку показания солдат были противоречивы. По свидетельству Уоллеса, они получили по 20 000 долларов, а Уайт сказал, что по 7000. Остальное взял себе Эспер. На другой день солдаты собирались уехать на рождественские каникулы в Калифорнию, но Эспер к тому времени уже исчез. Денег больше никто не видел.
Дон Уайт признал себя виновным по менее тяжкому обвинению в убийстве, не караемом смертной казнью, и был приговорен к 60 годам тюремного заключения. Уоллес отказался признавать себя виновным и предстал перед судом по обвинению в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью. Его адвокат Майк Гибсон пытался убедить присяжных в том, что Уайт и Уоллес вполне могли прийти к Ли Чагре с пятью килограммами кокаина и что убийство совершено в результате ссоры из-за наркотиков. А такое преступление смертной казнью не карается. Присяжные, однако, на это не клюнули, и Уоллеса приговорили к смертной казни, хотя впоследствии апелляционный суд штата заменил этот приговор на пожизненное заключение. Лу Эспер был признан виновным по обвинению в преступном сговоре с целью совершения ограбления при отягчающих обстоятельствах и приговорен к пятнадцати годам тюрьмы. Все трое в настоящее время отбывают наказание в исправительной тюрьме штата Техас.
Арест и признания убийц Ли, а также его собственный арест и предъявленное обвинение потрясли Джимми Чагру. Он был уверен, что все это сплошной обман, обыкновенная уловка, и по-прежнему считал, что в смерти его брата повинны федеральные агенты. По каким-то даже ему непонятным причинам Джимми был также убежден, что за всем этим стоит судья Вуд. Смерть Ли повергла его в шоковое состояние, которое лишь усугублялось переживаниями в связи с его собственными проблемами с властями.
В суде под председательством Вуда признание подсудимого виновным и приговор к длительному тюремному заключению были почти гарантированы. И Джимми знал это. Еще несколько месяцев назад, когда впервые поползли слухи о привлечении его к суду и когда владельцы "Сизарс-палас" распорядились, чтобы он освободил номер-люкс Фрэнка Синатры, заявив, что больше не желают иметь с ним дела, Джимми держался надменно и вызывающе. Ведь Ли заверил его тогда, что судья Вуд обязательно "наломает дров", и ему легко удастся добиться отмены приговора. Но теперь, когда Ли уже не было в живых, надменность Джимми как ветром сдуло. Он как-то сказал секретарше своей жены Синди Коут: "Я слышал, Вуд приговорил кого-то к семи годам только за то, что бедняга подстрелил орла. Представляешь, что он сделает со мной!"
После того как Джимми был освобожден под залог и вернулся к себе в новый дом в Лас-Вегас, к нему несколько раз приезжал Джо со своей женой Пэтти. Джо изо всех сил старался убедить себя, что Джимми начинает трезво смотреть на вещи и понимает всю серьезность своего положения, но ему это не всегда удавалось. Казалось, Джимми продолжал жить в другом измерении. Он соорудил себе огромный сейф, который, как правило, был до отказа набит деньгами. Теперь, когда из "Сизарс-палас" его вышвырнули, единственным казино, соглашавшимся принимать от него немыслимые ставки (а он мог играть только по-крупному), было "Бинионс хорс-шу"[49]. Джимми ходил туда каждый вечер, и на столе перед ним частенько лежала парочка миллионов.