Первое сентября наступило - к радости или к печали. Хуже всего, что к неожиданности… Но Грязный Гарри привык, что с ним это случается постоянно. Еще как постоянно, если посторонние люди вроде Паркинсон и миссис Грейнджер - и те это замечают…
На перроне лондонского вокзала действительно стоял взрослый. Очень бледный и нездоровый мужчина лет тридцати, незнакомый Гарри. Староста Перси Уизли шепнул, что это их новый преподаватель ЗОТИ, тот самый русский.
Правда, ничего русского в нем Гарри не заметил, но он и не знал, чего искать.
Ученики зашли в вагоны, сопровождающий вскочил последним. Никаких дементоров и прочих неприятностей в помине не было.
Поезд тронулся.
Гарри, Гермиона, Рон и четверо слизеринцев собрались в одном купе.
То есть, семерым было бы тесновато; но Кребб не заходил, он стоял на стреме в коридоре, а Гойл комфортно улегся на багажную полку, как в своем очередном магловском детективе. Дело в том, пояснил Гойл, что Пэнси запретила Драко Малфою встречаться с гриффиндорцами и очень следит за этим, так что Кребб караулит. Если он завидит Пэнси, он покашляет, и Малфой спрячется.
Пэнси пока не было, зато по вагону прошел русский профессор и проверил, что все на местах.
- Здорово, - задумчиво сказал Рон, глядя на пробегающие в окне поля и рощи. - Профессора Поттера так и не поймали. Надеюсь, он спрячется… Он был хорошим тренером.
При этом Рон рассеяно гладил маленькую сову на своей ладони. Гарри заметил клетку с новой совой еще на перроне.
- Видите его? Это Сычик, - сказал Рон. - Мне буквально вчера прислали, какая-то странная птица вроде павлина… Принесла посылку и письмо.
Рон протянул друзьям письмо, и сердце Гарри пропустило удар. Он узнал почерк, да и содержание устраняло все сомнения.
«Привет, Рон! Прости за крысу. Признаю, что ты лишился ее по моей вине, и прилагаю извинение. Надеюсь, оно тебя утешит! Д.П.»
- Это… это какое-то лихачество - посылать такое письмо! Его же могли выследить! - воскликнула Гермиона. - Не понимаю, ну как можно так рисковать, и зачем?! Он нарочно хочет попасться?!
- Нет, он просто хотел загладить вину, - пожал плечами Рон.
- Такими темпами чудо, что он еще на свободе, - хмыкнул Малфой. - Можно сказать, что это не его вина, а авроров.
- А я считаю, что он должен был что-то прислать и Гарри, - заявила Гермиона. - Он должен был извиниться, его Сириус Блэк Гарри до смерти перепугал!
- По идее, извиняться должен Сириус Блэк, - усмехнулся Гарри.
Из коридора раздался громкий кашель.
Малфой оперативно вымелся из купе и побежал к туалету.
- В следующий раз спроси разрешения у Пэнси съесть с нами пару шоколадок! - крикнула вслед Гермиона.
И тут поезд резко остановился.
Тишина, сменившая мерный стук колес, была оглушительной. И очень странной…
На часах Гарри была середина дня, но за окном быстро сгустилась тьма. В вагоне автоматически зажглись вечерние лампочки…
Гарри поежился от дикого порыва холода.
Нотт со стуком закрыл окно, оно тут же оледенело.
Гойл пошуршал на багажной полке и раздал всем теплые мантии.
- Эт-то они, - стуча зубами, сказал Рон. - Д-дементоры…
- Всё-таки пришли.
Гойл и Нотт переглянулись и дружно крикнули, подняв палочки:
- Протего хоррибилис!
По вагону слово прокатилось эхо: это заклинание и другие, похожие, слышались отовсюду. Двери вагонов звучно запирались.
- Неплохо бы вам научить и нас этому заклятию, - заметил Гарри.
- А ты не знал? Надо же. Снейп и Грейнджер чего-то не знают! - заржал Гойл.
- Протего хоррибилис. Лучшая защита от нападения ужасов и страхов, - сказал Нотт. - Запоминайте. Сейчас взмах палочкой покажу.
- А ты его откуда знаешь?
- А откуда его знают все, у кого родственники сидели в Азкабане?
- Понятно. Извини.
- А я читала про дементоров. Я читала, что лучшая защита от них - Экспекто Патронум, но его накладывать могут только взрослые, - сказала Гермиона, кутаясь в мантию.
- Пять баллов Гриффиндору. Следующим шагом догадайся, почему мы тогда используем не Патронус, а Протего.
- Потому что его могут наколдовать дети? - мрачно предположила Гермиона.
Нотт не ответил, и разговор прервался.
Десять минут ничего не происходило.
На одиннадцатой минуте дверь купе открылась, как будто задвижка была воображаемой.
Все подняли палочки - и Гарри попытался, чувствуя страшную, нарастающую тяжесть в груди.
В приоткрытую дверь просунулась фигура в черном капюшоне.
Гарри плохо помнил, что было дальше.
У него с каждой секундой тяжелело внутри.