— Господи Иисусе! — Он торопливо отвернулся, и его вырвало в высокую траву.
Гарри опустил одеяло и покосился на блюющего напарника, рот его искривился в сардонической улыбке.
— Добро пожаловать в убойный отдел!
Чико взглянул вверх, его лицо цвета зубной пасты блестело от пота. Он видел глаза Гарри Кэллагена, выражение которых многократно усиливало горечь в его голосе. В глазах он увидел то, что не мог и ожидать от этого человека: муку, отчаяние, сострадание и боль, что опаляла душу.
"— Хвастун, — устало думал Чико, — все у тебя, не как у людей… Но ты попался: глаза никогда не врут."
Они пробыли там около часа, Прибыли люди из лаборатории и сфотографировали Чарльза Рассела, так и не вспыхнувшую звезду: питчера юниорской лиги по бейсболу Потреро Хилл. Люди со "скорой помощи" забрали тело. Все это была рутина профессии. Работа. С тем же успехом они могли отвезти мертвого кота. Гарри и Чико просто стояли рядом, ожидая возвращения ребят Реннике из оперативного отряда, обследовавших крыши. Когда те прибыли, один принес гильзу калибра 33, уложенную в маленький пластиковый пакет.
— Это вносит ясность, — заметил Реннике. — Твой парень… Но почему он выбрал мальчишку?
— Тот был черным. Верно?
Гарри забрал пакетик с пулей и направился к машине.
Две латунные гильзы, оставленные на крышах, бредовая записка, описание внешности, подходящее к половине населения Северной Калифорнии. Абсолютный нуль.
— Должен был кто-то его видеть. Кто-то наверняка его видел, — твердил Гарри, садясь в машину и мрачно всматривался в Техас стрит. Фонари, превратившиеся из-за тумана в тусклые световые пятна в радужном ореоле, едва освещали улицу.
— Не в этом супе, — вяло возразил Чико. Его мучило ощущение опустошенности и собственной бесполезности.
Гарри покосился на него.
— Тумана наверняка не было, когда он здесь появился. Дьявольщина, белый мужик с чемоданом должен был попасть кому-то на глаза.
— Может быть, — голос Чико звучал безжизненно.
Гарри участливо посмотрел на него.
— Ты не первый, кого выворачивает наизнанку в такой ситуации. Это вовсе не значит, что ты плохой полицейский… Просто доказывает, что ты человек.
Чико через силу улыбнулся. Его лицо было бледным, глаза все ещё оставались влажными.
— Спасибо, Кэллаген.
Гарри фыркнул и завел мотор.
— Не нужно формальностей, Панчо. Для тебя я все ещё Гарри.
Они медленно ехали по бедняцким кварталам Потреро Хилл, укрытым саваном тумана. Их внимательно разглядывали черные лица, безмолвные и бесстрастные.
— Вы видели белого парня…среднего роста…около тридцати лет? Он мог быть в бежевых брюках и старой коричневой ветровке… мог нести чемодан?
— Нет, сэр. Не видел такого.
— Нет, сэр, не я.
— Здесь живет публика, которая и родной матери и не скажет точного времени, — горько заметил Гарри. Он свернул в узкий переулок и вел машину через водовороты непролазного тумана в сторону Миссисипи стрит. Чико был поражен.
— Вы здорово разбираетесь во всех закоулках. — Я здесь родился. Я парень с Потреро Хилл, — он глядел через боковое стекло на ветхие деревянные дома с их однообразными старомодными фасадами. — Некоторые вещи в этом мире никогда не меняются, и Потреро — одно из таких мест.
— Вы видели человека…среднего роста… бежевые брюки… коричневая ветровка?
— Нет, никогда не видел.
— Они воспитываются в недоверии копам, — с болью констатировал Гарри. — Они впитывают это раньше, чем начинают ходить. Мы лупили полицейских, когда я был ребенком. Когда мне было шесть лет, я бросил в одного кирпич. Он подобрал его и швырнул обратно. В те времена полицейских не учили социологии. Я не знаю, может, мы тогда были лучше. Я просто не знаю.
— Вы видели человека, прибывшего сюда часов около семи — восьми? Бежевые брюки…коричневый чемодан?
— Видел двух парней, которые тащили рояль, но ни на одном из них таких брюк не было. Один был в костюме, голубом костюме.
— Комедианты. Если у вас нет чувства юмора, вам крышка. Комиков в Потреро Хилл больше, чем в любом другом месте на земле.
Семь длинных, нескладных ребят толкались около фанерного щита, перекидываясь баскетбольным мячом. Чико высунулся из окна.
— Привет, парни. Вы не против, если я задам несколько вопросов?
— Можно, — откликнулся один из подростков. — Но если вы позволите мне первому задать вопрос. Видите ли, у меня есть приятель… так вот, он говорит об одной штуке, что это правда, а я говорю — нет.
— О какой? — спросил Чико, улыбаясь дружески и открыто.
— Что свиньи едят дерьмо!
Мальчишки рассыпались, вопя и насмешливо гримасничая, и растворились в тумане.
Чико поднял стекло.
— Весельчаки! Лишь бы посмеяться.
Гарри обхватил руль, его длинные пальцы медленно постукивали по ободу.
— Так нам парня никогда не достать, Чико. Никогда, даже если пройдет миллион лет. Это преступление нельзя вычислить в лаборатории, его не раскрыть, слоняясь по городу. Дьявольщина, он предупредил нас, что собирается предпринять. И сделал это. "- Убью священника, — заявил он… Убью ниггера". Ребята с вертушки спугнули его с крыши, откуда просматривался вход в собор. Он не взял священника. И вместо него превратил в кровавую кашу Чарли Рассела. Этим он не удовольствуется, Чико. Он обещал нам мертвого священника, и он его выдаст.
Чико тихонечко свистнул сквозь зубы.
— В этом городе множество церквей и несметное количество священников, Гарри. Мы не можем уследить за всеми.
— Это правда. Но нам нужно наблюдать только за одной. Гарри утопил до пола педаль газа, сделал лихой разворот на 180 градусов и погнал машину в сторону проспекта.
— Куда мы теперь?
— Обратно в стойло. Хорошенько выспись ночью, потому что я предчувствую: завтра нам предстоит чертовски трудный день.
У шефа полиции было гладкое круглое лицо и копна белых волос. Бледно голубые глаза смотрели ясно и дружелюбно. За глаза его называли «епископом». Прозвище свидетельствовало о глубоком уважении всех сотрудников департамента. Он был старым полицейским и на своем веку видел множество изменений в городе и в природе преступлений. Шеф был думающим офицером, почитающим закон, и он ненавидел жестокость.
"Убеждает слово, а не сила" — стало его любимой поговоркой. Однако он был весьма сведущ по части использования силы, когда вынуждали обстоятельства. Сейчас была именно такая ситуация. Но хотя это вызывалось необходимостью, ему это было не по душе. Шеф с беспокойством смотрел на увесистый футляр с ружьем в руках лейтенанта Бреслера.
— Вы стараетесь победить огонь — огнем, Эл. И я не уверен, что пойду на это. Между прочим, что это за оружие?
— "Винчестер" 4, 58.
Шеф поежился в кресле.
— Таким ружьем можно свалить слона. Вы хотите получить серьезное преимущество.
— Все, какое только можно, — подтвердил Гарри. Он подошел к Бреслеру, встал рядом с ним, взял у него футляр и положил на стол шефа. — Это остановит его, даже если я попаду ему в палец. Оптический прицел десятикратного увеличения. Роскошный комплект.
Да, — подхватил шеф со значением. — Роскошный и дорогой.
Он откинулся назад и оглядел трех человек, стоявших перед ним. Все обливались потом, и его это не удивляло. В кабинете было жарко, полуденное солнце било сквозь окна. Шеф страдал бронхитом, и кондиционер работал в режиме, который создавал совершенно невыносимые условия для посетителей. Вентиляционные отверстия в стенах были полностью закрыты, и воздух в комнате стал жарким и влажным, как в парнике.