Берта ощутила странное чувство дежавю. Мать определенно говорила ей нечто подобное в детстве.
– Эмили совсем не была плохой, нет! – Продолжал Рэй. – Девочка просто оступилась. Сама понимаешь, алкоголь еще никого не пощадил. Дальше пошли запрещенные вещества, но я ее не винил. И не таким увлечешься, если жить рядом с таким человеком, как Джорг. Но, думаешь, он хоть что-то сделал? Муж попытался ей помочь? Конечно же, нет! Этот ваш «Граф» спихнул ее на других людей. Запер в какой-то клинике. Мою дорогую дочурку! А потом сказал мне, что ее нужно лечить. Видите ли, сам он бы не справился. Ну, разумеется! Ведь это такой весомый повод свалить ответственность на другого!
Девочка молча кивала, давая понять собеседнику, что она внимательно слушает.
– Зачем Вы мне все это рассказываете?
– Я считаю, что этот человек заслужил смерти куда больше всех тех людей, которых мне пришлось устранить за жизнь. Но, чувствуя, как мое время подходит к концу, я не могу не думать о том, что так и не сумел добраться до него.
– Вы хотите убить зятя. – С доводами старика Берта согласна не была. И все же споры могли только усугубить ситуацию. Здравый смысл всегда напоминал девочке о том, что вернуть веревки на место – не проблема. Ее жизнь постепенно становилась легче, но могла вернуться к прежнему положению в любой момент.
– Разве это большая цена за то, что Эмили сможет упокоиться с миром?
– Но Вы говорили, что не можете добраться до него.
– Так и есть. Но время поджимает, я это чувствую. Поэтому мне нужна ты.
Девочка не заметила, как отодвинулась назад. Ей вовсе не хотелось в этом участвовать.
– Скажи, тебе стало бы легче, если бы ты узнала, что люди, убившие твоего дедушку, мертвы?
Ей хотелось ответить «нет». Другой ответ не мог сыграть на руку. Тем не менее, правдой это не было. Из-за случившегося Берта долгое время страдала от мучительных кошмаров, нервных срывов и панических атак. Именно те люди были причиной ее разлуки с семьей. Только по их вине ей пришлось провести треть жизни в лечебнице для душевно больных.
– Согласен, это тяжело. – Сказал тот, словно уже услышал ответ. – К этому нельзя привыкнуть. Забрать чужую жизнь – это тяжелое бремя. Но оно того стоит.
Ей вспомнилось, как однажды, сидя за столом рядом со старшим братом, подобная мысль посетила ее голову. Брунс долго смотрел на нее, не отрывая глаз. В определенный момент ей показалось, что душа брата уже покинула его тело. Он продолжал не моргать даже после ее криков. Она велела прекратить так на нее смотреть, и когда реакции не последовало, девочка схватила нож.
Что бы там ни считали доктор Джейкоби и Райк, от правды убежать нельзя. Она способна на убийство. Ради этого ее и поместили в Орэллоу – безопасность окружающих.
– Я не смогу сделать это в одиночку. Мне просто необходим человек, который составит мне компанию.
Берта чувствовала, как поднимается температура ее тела. Дед говорил так, словно они обсуждали поход в кино вместо уголовного и морального преступления.
– Как только я закончу, больше не смогу заботится о тебе. Ты это понимаешь?
Девочка не шевельнулась.
– Ты вернешься домой, Берта. Но только после того, как поможешь мне.
– Вы делали это уже множество раз. Зачем Вам я?
– Для моего плана будет слишком мало одного человека.
– Я не смогу. Найдите другого.
Ей хотелось встать и уйти, но тут большая рука легла на ее плечо. Девочка застыла в ужасе.
– Берта, не бойся! – Добродушно произнес Рэй. На его лице сияла улыбка. – Ты вернешься домой – это ведь прекрасно! Брунс наверняка весь город уже перерыл в поисках. Кроме того, если же ты не поедешь со мной, то кто выпустит тебя из квартиры? Ведь возвращаться сюда я не собираюсь.
– Но Вы можете выпустить меня раньше.
В ответ на это предложение старикан рассмеялся.
– Но ведь тогда дело может сорваться. Нет уж. Придется тебе, милая, поехать со мной.
Обычно Рэй не закупал много еды. Тех запасов, что были в холодильнике, могло бы хватить ей на пару дней, не больше. Выломать дверь ей не удастся ни при каких обстоятельствах. А это означает, что стоит Рэю покинуть дом, как ее жизни придет конец. Крайне медленный и мучительный финал, сопровождающийся голоданием, не мог ее не напугать.