Музыка была медленной и приглушенной. Темнота в помещении неприятно давила на глаза, и Брунс решил сосредоточиться на партнёрше по танцу.
На долю секунды ему показалось, что Райк принюхивается.
– Вы точно не пьяны? – раздраженно спросила она.
– Ни капли. Я в жизни пил всего раз, когда лучшие друзья уговорили попробовать пиво на выпускном. Меня сразу предупредили, что оно вызовет головокружение. Правда, до этого так и не дошло. Я выплюнул тут же, как только эта дрянь попала мне на язык.
Она расхохоталась, как маленькая девочка. Была в этих звуках нотка издевательства. Хотя сам молодой человек совсем не был уверен в том, что начальница далеко от него ушла в этом плане.
– А у Вас результат был получше?
Райк закачала головой. Она ловила на себе удивленные взгляды окружающих, но всеми силами старалась игнорировать.
– На свадьбе я выпила целый бокал вина на спор.
– Как это?
– Мой муж сказал, что, если я допью до дна, он повысит мне зарплату в два раза.
Брунс неподдельно удивился. «Сколько же она получает?» - задумался тот.
– И он?..
– Слово не сдержал. Граф аннулировал наш спор.
Она вновь захихикала, смущенно пытаясь прятать голову в своем объемном рукаве.
Танцор из него был действительно никудышный. Он едва справлялся с носками собственных туфель, чтобы те ненароком не попали на ногу молодой особе. Маленький золотой огонек развешенных под потолком фонарей танцевал в прядях ее волос. Он с трудом подавил желание запустить руку в ее стоящую колом челку и растрепать ее. Наверняка, это бы ее разозлило, но почему-то ему очень хотелось увидеть ее реакцию. Разумеется, на ответную шалость можно было и не надеяться.
Странный скрип разорвал идиллию, словно две сильные руки – дорогое полотно. Это был назойливый звук, проникающий в глубины мозга. Мало с чем можно было сравнить этот ужас: крик ребенка или отчаянная попытка поцарапать стекло гвоздем. Но кто бы мог подумать, что этот звук мог издать человек.
Внезапно, когда шум стал совсем оглушительным, он понял, что Илс кричит прямо под его ухом. Она замахнулась и со всей силы швырнула бокал в леди Райк. Рука Брунса автоматически потянулась к ремню, где должна висеть кобура, но пистолета на месте не было. Ну, естественно, чего ради ему тащить с собой глок в офис?
Секретарша повалила свое начальство на пол. Илс сидела на ней сверху, удерживая голову с двух сторон ладонями, и пыталась разбить череп об пол. Резкими движениями она пыталась оторвать ее серебренные волосы, но ничего не получалось.
– Стерва! Грымза! Тварь! – не унималась рыжеволосая нападающая.
Все, что могла делать в ответ девушка, это звать на помощь. Никто не торопился их разнимать и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем Брунс оторвал ноги от пола, схватился за талию худощавой дебоширки и оттащил ее в сторону. Он заломил ей обе руки за спину и придавил голову к кафелю. Девушка, которая уже не выглядела такой уж привлекательной под влиянием бесконтрольной агрессии, извивалась и продолжала кричать.
«С пистолетом-то все понятно, – ворчал про себя полицейский, – а что мешало мне взять с собой наручники на такой случай?»
***
Райк лежала на спине, в центре зала, где только что кружила в танце с косолапым сотрудником. Ее затылок пылал огнем, распространяя боль по всей оставшейся голове. Всё тело валялось без движения, кроме пальцев, которые не переставали вздрагивать, как будто их било током.
Девушка не знала, сколько уже прошло времени с тех пор, как она упала. Цвета плыли перед глазами. Кто-то пытался поднять ее.
– Она жива?
– И что нашло на Илс?
– Ненормальная какая-то…
Доносящийся до ушей шепот окружающих не вызывал в ней абсолютно никаких чувств. Обычно, когда людям приходило в голову жалеть ее, она впадала в ярость. Руки пробирало дрожью от ненависти, которую всегда было очень трудно прятать за миловидной улыбкой. Но в тот момент ей хотелось лишь освобождения от боли.
Зевак стали разгонять охранники. Лишь некоторым людям позволялось спокойно передвигаться по периметру. Всех остальных стали выводить из здания.
Крупные мужские ладони со всей осторожностью проникли под ее голову и поясницу. Человек приподнял ее, заставляя подняться, так же легко, как если бы на ее месте лежала подушка.