Из кормчих, с которыми мы познакомились, мне больше всего импонировал Хермунд Кодрансон - высокий черноволосый исландец средних лет с полуседой бородой. У нас с ним нашелся общий интерес в виде старинных исландских саг, коих мы знали немало. Мало того, для Хермунда саги были не просто легендарными историями тысячелетней давности, а рассказами о деяниях прямых предков. Он не преминул похвастать, как бы между прочим, что является внуком Хердис, дочери Болли и Тордис, и, стало быть, праправнуком самого Снорри Годи.
Высоко оценив мое знание исландского эпоса, Хермунд даже пообещал мне рассказать новую сагу, лишь недавно сложенную, о сыновьях Дроплауг. Однако, при всей нашей взаимной симпатии с Хермундом, обсуждать предания я старался осторожно, памятуя о родственных связях последнего с персонажами саг. Скажем, весьма неприятный типчик Стюр Убийца был тестем Снорри Годи, следовательно, приходясь моему собеседнику прапрапрадедом. Поэтому мне не следовало отзываться плохо как о самом Стюре, так и о его двоюродных братьях. Кузены у древних скандинавов считались очень близкими родичами.
Впрочем, знанием родовых преданий его интересы не ограничивались. Хермунд блеснул эрудицией, поведав мне историю про Троюборг из древнегреческого эпоса. При этом он знал даже предысторию конфликта - и как Приам, испугавшись пророчества, велел вынести младенца Париса на мороз. И как богини Фрейя, Сив и Фригг просили Александра-Париса рассудить, кто из них наикрасивейшая. И как Эркулес, собрав войско, напал на Илиум-Трою, которая в то время не была сильна ни стенами, ни числом жителей. Он убил конунга Ламедона и много люда, разрушил крепость, разграбил добро и похитил Хесиону. Ставший царем Приам требовал у греков возмещения, но получил лишь угрозы, и тогда, созвав тинг, объявил о походе. Поход же, возглавленный Александром, закончился на острове Спарта похищением Элены.
Но, как ни интересно было послушать занятные истории о прошлом, важнее было знать о будущем, а главную скрипку у купцов задавали норвежцы, причем они были явно озабочены какой-то проблемой. Больше всех волновался молодой Симун Полушубок - высоченный крепкий парень, ростом с меня, но более плечистый, и явно буйный по характеру. Хотя по возрасту и одеянию он не являлся самым знатным из остманов, но все внимание было уделено именно ему. Симун приплыл на корабле своего дяди Кетиля Кальфсона, доблестного мужа, бывавшего во многих краях и немало видавшего на своем веку. Этот умудренный опытом судовладелец успокаивал своего дылду-племянника, обещая завершить дело так, что все останутся довольны. Но племянник от его уверений почему-то нервничал еще сильнее.
Еще, помимо уже известных мне Снеррира и Ивара, здесь присутствовал брат Хермунда - Торгильс Кодрансон. Братьев Кодрансонов таинственная проблема явно не радовала, и они лишь хмурились, слушая разговоры норвежцев. А вот Снеррира происходящее откровенно забавляло, и он подзуживал юного Симуна, уверяя парня, что тот уже давно стал зрелым мужем и способен решить любую проблему, в чем завтра все и убедятся. Никто не скажет, что руки у него растут из колен. А если что, так они с Иваром будут рядом. Взглянув на хладнокровного Ивара, излучавшего спокойствие, Симун действительно приободрился, и предложил отужинать.
Сам Ивар в прения не встревал, продолжая обсуждать с Алексом, которому присвоил громкое прозвище "Стейнгрим" - "Каменный Шлем", особенности судостроения и судовождения в разных странах. Я их смеси разноязыких слов не понимал, да впрочем, и не старался, думая о своем. Впрочем, когда приступили к трапезе, я заметил, что у Морозова в руке нож с рукояткой из моржового бивня, Ивар же пользовался греческим ножиком. Верно, Кольбейнсон подарил свой нож новому другу за прозвание, которое он ему придумал, а Алекс посчитал нужным отдариться в ответ.
После ужина, дождавшись, когда Хермунд пошел проверять, хорошо ли устроились его люди, я догнал исландца и прямо спросил, что тут за совы во мху прячутся. Кормчий не стал отнекиваться и лишь устало пожал плечами:
- У купцов тяжба с епископом, а он самый могущественный человек в этой стране. Поэтому мы и взяли людей из Вестрибигдара, чтобы они поддержали нас на тинге. И скажу прямо, не нравится мне это дело. Остманы неуступчивы и мстительны. Если они повздорят с местным властителем, то просто уплывут и никогда не вернутся, а нам-то нужно торговать с грёнлендингами.
К этому времени вестрибигдарские кормчие, державшиеся особняком в соседней землянке, уже спали. Постепенно улеглись почивать и все экипажи - исландцы, норвежцы и западногренландцы, прибывшие с ними. В нашей землянке тоже сгребли все угли из костра в угольную яму и засыпали золой, чтобы утром не разводить огонь заново, и вскоре отовсюду слышался разномастный храп.
Мне же не спалось. Я чувствовал, что здесь что-то не так. Но, пройдя по берегу, все еще хорошо видимому в ночных сумерках, немного успокоился. Военных приготовлений заметно не было, щиты остались на кораблях, стражу не выставляли, и обход ночью никто не делал. Все до единого обитатели лагеря уже спали крепким сном.
<p>
Гардар</p>
Утром уставшие после долго плаванья моряки никуда не торопились и продолжали дремать, хотя уже настало время, когда встают. Мы же втроем, хорошенько умывшись, облачились в парадное одеяние, причесали короткие бороды, накинули плащи, и отправились на разведку в Гардар. Мечами мы не опоясывались, так как изображали обычных купцов, и потому прицепили к поясам короткие широкие тесаки с односторонней заточкой, так называемые лангсаксы. Для быстротечной схватки с пиратами или разбойниками саксы вполне хороши, а стоят они намного дешевле настоящих мечей. Для последних требуется дорогая сталь, да и закаливать двухлезвийный клинок без обуха намного трудозатратнее.
Тинговое поле, начинавшееся прямо от берега, одновременно служило пристанью и складами. Неподалеку высились объемистые сараи, но ввиду хорошей погоды товары, как привезенные гостями, так и наготовленные гардарцами, лежали просто под открытым небом. Повсюду валялись связки моржовых клыков, шкуры, сыры, какие-то мешки. В сторонке лежали жерди, разномастный плавняк и даже целые бревна. И все эти сокровища никто не охранял! Да уж, поистине райское местечко. На континенте в каком-нибудь большом порту оставленный на ночь бесхозный товар быстро сменил бы владельца. Впрочем, где-нибудь в глухом норвежском фьорде, где вокруг все свои, нравы тоже мало отличаются от гренландских.