– Собрание было абсолютно честным и раз Совет решил…
Британец резко поднялся с кресла и направился в сторону Гарри, вызвав у того, нескрываемое беспокойство, хоть тот внешне и пытался это скрыть, но бегающие маленькие глазки выдавали его.
Когда Шоу медленно приблизился к Гарри, он положил перед ним монетку и сказал ему:
– Подбрось её.
– Ч-что? – заикающиеся спросил, словно не расслышав, Джонсон.
– Подбрось монету, – так же спокойно, но настойчиво повторил Шоу.
Обливающийся холодным потом Джонсон поднял монету и подбросил её. Монетка завертелась в воздухе, после чего с характерным звуком приземлилась на стол. Она ещё немного дрожала, пока не остановилась на профиле с изображением Короля.
– Лицо.
Джонсон бросил испуганный взгляд на Шоу.
– Что? Ты о чём, Шоу?
– Твоё лицо.
После этого он схватил его за голову и с размаху впечатал его голову в стол, заставив вздрогнуть остальных членов Совета. Монета подпрыгивала при каждом ударе. Затем Лукас поднял её и ещё несколько раз приложил Гарри лицом об стол. Из разбитого носа Джонсона хлынула кровь, заливая его рот, а также костюм.
– О боже, кх… – Джонсон закашлялся, харкая кровью на стол и выплюнув золотой зуб. – Ты что творишь, тварь!
После этих слов, ему прилетела смачная пощёчина. Гарри дотронулся до своей горящей болью, покрасневшей щеки, а потом поднял взгляд на Лукаса, который схватил и намотал его галстук на свой кулак, приподняв его к себе. Свободной правой рукой он взял монету и стал перебирать ею между пальцев. Остальные с ужасом наблюдали за происходящим.
– Послушай меня, ты жирная и наглая свинья. Ты решил, что ты тут главный и раз всё сложилось не в нашу пользу, то сразу дал заднюю. Знаешь, что я думаю о тебе? Что ты у нас крыса.
– Что? – ошарашенно спросил Джонсон.
– Никто не знал, что Чжан покинет Гонконг. Никто. Даже те детишки, что вставляли нам палки в колёса. И вот внезапно, Чжан попадает под удар наших врагов, а я, что удобно, попадаю в немилость Совета. Всё складывается прямо наилучшим образом… для тебя.
– Я… не… я ни за что не предал Совет!
– Ложь!
Шоу зажал монету между пальцев и стал бить кулаком с монетой прямо по левому глазу американца. Он бил со всей силы и злобы, заставляя кричать Гарри, как резанную свинью. Но не смотря на все крики и протесты, Шоу не останавливался, он продолжал бить не обращая на это внимание, превращая левую половину лица Гарри в кровавое месиво.
– Я ничево не знваю! Я ничво не гаворил! – пытался оправдаться бизнесмен, шевеля разбитыми губами. – Правда!
Шоу тяжело дышал, он отпустил галстук Джонсона и свободной рукой ослабил свой галстук, а затем бросил монету на стол. После этого он вынул платок из кармана и вытер руки, пока Гарри начал реветь и сопеть, хлюпая кровью, зажимая руками разбитую часть лица и вжимаясь в кресло.
– Я такв не осталю эта, Шоу! – злостно закричал он указывая на него пальцем, а потом обводя всех присутствующих. – Вы веть вси видили!
– Ой да заткнись ты уже.
Шоу схватил бутылку виски, которую всегда распивал Джонсон и с силой ударил ею по голове, разбив её и сбив того с кресла, заставив остальных ещё сильнее испугаться. Даже спокойный Бол и расчётливый Анджело были в ужасе, от того, что происходило.
«Я так и думал», – пронеслось в голове Севастьянова.
Он ожидал такой исход. Злить человека с властью, как у Шоу, пытаясь скинуть того с его Олимпа, когда он наиболее уязвим – плохая затея. Загнанный в угол, словно крыса, будет ещё опаснее и будет драться аки лев, а не наоборот. Джонсон пожинал плоды своих трудов. Никто не заступался за него, боясь навлечь на себя гнев Лукаса и все знали, что Джонсону больше всех не нравился британец. Даже не смотря на все свои недостатки – руководить и внушать страх, Лукас умел, а вот Гарри нет. И порой, этого достаточно. Особенно сейчас.
Лукас достал из-за пазухи пистолет. Серебристый кольт угрожающе блеснул в лучах солнца пробивающихся сквозь широкие окна.
– Нев-нет! – умолял, поднимаясь на колени толстяк. – Малю, гаспавин Шоу! Я…
Лукас выстрелил без лишних слов. Пуля пробила голову Гарри, вышибая мозги наружу. Затем Лукас сделал ещё несколько выстрелов и взяв свою монету, сел обратно в кресло приняв расслабленную позу перебросив ногу на ногу, положив пистолет на стол и продолжил крутить монетку пальцами.
– Итак, теперь когда среди нас, честных членов Совета, больше нет никаких крыс, проведём повторное голосование. Кто “За”, чтобы я остался главой организации?
Севастьянов первым поднял руку, а за ним, слегка дрожащими руками, подняли и остальные.