Гудбай
(сборник рассказов)
© Гуленок П., Савощенко К., Островская В., Оганесян М., Слащёва А., Кизымишина Е., Хазова В., перевод на русский язык, 2020
© Хронопуло Л., предисловие, 2020
© d’Arki, иллюстрации, 2020
© Icebook, издание на русском языке, оформление, 2021
Хронопуло Лиала Юрьевна
Декадентские тенденции в японской литературе XX века и группа «Бурай-ха»
Ускоренное развитие литературного процесса в Японии после ее открытия для стран Запада и реставрации Мэйдзи (1868–1869) определило одновременное существование самых различных литературных направлений. В начале 1910-х годов, казалось, еще главенствовали натурализм и «повесть о себе», а противопоставляющий себя натурализму психологический, реалистический роман переживал расцвет. При этом уже начало 1920-х годов отмечено в японских литературе и искусстве быстрым развитием различных модернистских направлений.
Для интеллигенции наступил период поисков и блужданий. Часть молодых писателей, разделяя идеи марксизма, стали создателями пролетарской литературы, другие нашли себя в проникавших с Запада модернистских течениях — неопсихологизме, формализме, сюрреализме и т. д. Последние, отрицая традиционную японскую литературу натурализма, которую они называли «монотонной», также противостояли усиливающемуся влиянию пролетарской литературы, утверждая идеи «свободы и независимости искусства», «уважения личности». Как и все модернисты, японские писатели придавали огромное значение поискам новых форм. Представители модернистского течения, делившиеся на неосенсуалистов (син-канкаку-ха) и группу «Новое искусство» (синко гэйдзюцу-ха), утверждали, что «тревоги времени» осознаются при помощи чувств, и старались найти способы выражения ощущаемого современным человечеством кризиса.
Хирано Кэн, рассматривавший группу «Новое искусство» в контексте литературы модернизма в Японии, пишет в своих статьях, что эта группа, «в отличие от неосенсуалистской школы, представляла собой довольно искусственное движение, основанное на странной комбинации двух элементов: 1) эротизма и влияния американизма (то есть модернистской считалась литература, которая изображала гедонистическую жизнь современной городской молодежи, проводящей все свое время на улицах в лучах неоновой рекламы, в кафе, на танцевальных площадках, в магазинах, кинотеатрах); 2) идеологической оппозиции марксизму в литературе, воплотившейся в создании оппозиционной литературной группы»[1].
Танидзаки Дзюнъитиро[2] (1886–1965), известный японский писатель и драматург, на протяжении творческого пути неоднократно менявший литературную ориентацию, в ранние годы был ярым противником натурализма и приверженцем модернизма, авангардизма, романтизма, а также увлекался западной философией. Будучи необычайно самобытным писателем и певцом «эстетики безобразного», он сделал попытку соединить в своем творчестве традиционные японские литературные вкусы с принципами эстетики западноевропейской декадентской литературы. Именно Танидзаки стал одним из первых японских писателей, в чьей прозе проявились декадентские тенденции.
Ранний этап творчества Танидзаки Дзюнъитиро характеризовался влиянием Э. По, Ш. Бодлера, О. Уайльда, что привело к формированию эстетических принципов писателя. Танидзаки писал чрезвычайно смело, пренебрегая общепринятыми взглядами, — его ранние произведения насыщены демонической энергией духа и плоти, таинственной силой роковой любви и подчеркнутым эротизмом. Он создал уникальные для японской литературы женские характеры: женщина в его произведениях представлена губительным существом, дьявольскую власть разрушительной красоты которого невозможно преодолеть; да мужчина обычно и не хочет ничего преодолевать и готов терпеть любые унижения, в итоге с наслаждением подчиняясь своей мучительнице.
Наиболее ярко это проявилось в романе «Любовь глупца» (1925), главная героиня которого, раскрепощенная и эмансипированная Наоми, вовлекает в разврат своего супруга. Этот роман считается лучшим произведением первого периода творчества Танидзаки. Увлечение модернизмом проявилось и в раннем его рассказе «Татуировка», в котором писатель воплотил необычный сюжет: герой повести, татуировщик по профессии, встречает свою мечту — прекрасную девушку, которую случайно видит на улице; его воображение поразила красота ее босой ступни. Спустя долгое время ему удалось снова ее встретить. Он заманил девушку к себе, опоил сонным зельем и нанес иглой на ее спину рисунок — лучшее произведение своего искусства, а именно гигантского паука, ибо красота этой женщины представлялась ему столь же жестокой и смертоносной, как паук, убивающий своих жертв.
1
2
В этом издании японские фамилии стоят перед именами, потому что такой порядок принят в Японии. —