Замужество открывает перед людьми новый мир. Ядзима наслаждался миром женщины, который распахнула перед ним Такако. Он жадно изучал его, совершая все новые открытия. Так что ему приходилось размышлять и об этой загадочной привычке Такако, которая всегда подходила к нему слева, спала слева и так далее. Едва ли то были инстинкты. Он думал, что, должно быть, дело в какой-то древней традиции, о которой он сам не знает, но которой научили Такако. Однако сколько в течение двадцати лет он ни читал исторических книг, ничего подобного так и не нашел.
Но если подумать, правая рука мужчины — рабочая, та, которой он чаще всего касается женщины и ласкает ее. Если размышлять в таком ключе и принять, что Такако придерживается левой стороны инстинктивно, то выводы будут неутешительные. С другой стороны, ему самому порой казалось, что справа он выглядит хуже, чем слева, так что, возможно, эта привычка родилась сама собой из стремлений обоих и никакого особого смысла в ней не было.
После того как он вернулся с фронта, Такако стала держаться то с правой, то с левой стороны и ночью перестала ложиться всегда слева. В целом тут не было ничего удивительного: она ведь ослепла. Ядзима всегда думал так.
Однако после обнаружения зашифрованного письма, вновь и вновь возвращаясь мыслями к нему, Ядзима вдруг совершил пугающее открытие, что совершенно выбило его из колеи.
Камио ведь был левшой.
После репатриации Ядзима работал главой выпускающего отдела в довольно известном издательстве. Как-то раз ему понадобилось съездить в Сэндай за авторской рукописью, и, решив воспользоваться возможностью и заодно нанести визит вдове Камио, он взял с собой ту самую книгу.
Закончив с работой и прибыв к жилищу, куда перебралась во время войны жена Камио, он увидел перед собой красивый дом на не тронутом огнем холме, с которого открывался прекрасный вид на воды реки Хиросэ.
Вдова Камио, обрадованная встречей, приготовила к выпивке закуску, и когда они выпили за ее покойного супруга, слегка затуманенные алкоголем глаза женщины загорелись живым, ясным светом — Ядзима вдруг словно заново открыл для себя красоту, что таит взгляд женщины.
Супруга Камио всегда была красавицей, но до чего оживленной она казалась по сравнению с ослепшей Такако! Как странно даже думать о том, что столь жизнерадостная красивая женщина — так же как и он, возможно, жертва предательства Камио и Такако.
Если бы Такако не ослепла, а погибла вместе с детьми, возможно, воспользовавшись сегодняшней встречей, он бы начал ухаживать за этой женщиной и даже вступил с ней в брак — подумал Ядзима. И, осознав, куда завели его размышления, вернулся к мыслям о Такако и Камио.
«Если уж мне пришли в голову такие похотливые мысли, то почему бы и им не прийти к тому же», — с пугающей ясностью осознал он.
Вернулась старшая дочь Камио — она училась на втором курсе колледжа для девушек. Если бы дочь Ядзимы была жива, ей было бы примерно столько же. Дочь Камио стала жизнерадостной, светлой, красивой девушкой. Она казалась еще более подвижной и яркой, чем мать, — ее походка, то, как она садилась, поворачивалась, смеялась, ее смущенные ясные глаза… Ядзима невольно вспомнил жену, постоянно тихо сидевшую на месте, или же осторожно, наощупь, передвигавшуюся вдоль стен, или опиравшуюся на его плечо, подобно пугливому зверьку, — порой казалось, что от нее осталась лишь физическая оболочка. «Если бы хотя бы наши дети остались живы и, как эта девушка, оживленно сновали вокруг…» — вдруг подумалось ему, и от этих мыслей захотелось плакать. На сердце потяжелело, настроение испортилось, и ему стало невыносимо больше находиться в доме вдовы, так что он решил разобраться с последним делом.
— Кстати, я недавно нашел в букинистическом магазине в Канда томик из библиотеки Камио и приобрел его в память о покойном. — Он достал из портфеля книгу. — Вы продали всю библиотеку Камио?
Вдова взяла томик в руки и взглянула на печать на первой странице.
— Перед тем как уйти на фронт, Камио разделил книги на те, что можно продать, и те, что нельзя. Я хотела по возможности забрать с собой в эвакуацию все, но с транспортом тогда были большие сложности, и в итоге оказалось, что получится взять только самый минимум. Поэтому мне пришлось продать большую часть библиотеки за гроши. Я еще думала тогда, до чего тяжело и грустно мужу будет узнать об этом, если он вернется с фронта живым.
— У него было много ценных и редких книг, но вы продали все разом?
— Да, в маленький букинистический недалеко от дома. Получилось очень дешево. Не то чтобы я продавала их ради денег. Но стоило только подумать, как ценны эти книги были для мужа… Сердце просто разрывалось.