— Эй! — я и сам не понял, зачем сделал это.
Эхо, прогулявшись по залу, вернулось ко мне, подобно бумерангу. Мне показалось, что я даже физически ощутил лёгкое касание звуковой волны. Положение становилось комич-ным. Я опасался двинуться с места, памятую о скользком поле, на мой невольный призыв никто не отозвался. И сколько я здесь собираюсь торчать? И где я, чёрт возьми?!
Словно в ответ на мой вопрос в одной из стен распахнулась дверь. Я мог поклясться, что минутой ранее, когда я осматривался, нацепив очки, никаких следов двери не было и в помине. Или её так хорошо замаскировали?
Из проёма вышел неопрятно одетый человек. Трёхдневная небритость и поганенькая ух-мылочка, отнюдь, не добавляли ему привлекательности. К тому же он надел тёмные очки, а это я уже расценил как насмешку. Было в нём что-то знакомое. Я мог поклясться, что уже где-то видел это неприятное лицо и отвратительную манеру жевать зубочистку. У меня и у самого есть такая привычка, но я не делаю это столь нагло и вызывающе.
Ухмылка стала ещё более кривой, пришелец снял очки и одарил взглядом багровых глаз. Силы Небесные и Земные — это же я собственной персоной!
— Чёрта с два это ты, — он словно прочитал мои мысли, а может это так и было. — Не льсти себе. Тебе надо поменьше курить, почаще ходить в спортзал и не есть всякую га-дость. Да и с пивом соблюдать меру.
— Ты…, — у меня зародились смутные догадки. — Ты…
— Да я тот, кого ты поначалу обзывал Зверем и нахально игнорировал. Теперь, тебе хва-тает такта называть меня Другим, но ты, по-прежнему, забиваешь на мои советы.
— Ты и не особо торопишься их давать.
Другой усмехнулся.
— Дураков учить — себя не уважать, — видя, что я начинаю злиться, поспешил добавить. — Посуди сам, ты и твой депрессивный приятель всё делаете, чтобы побыстрее оказаться в их ловушке.
— В чьей ловушке? — у меня перехватило дыхание — неужели сейчас, вот так вот просто я получу объяснения всем сегодняшним событиям!
— А кому вы насолили?
Ну, вот так всегда. Кажется, что встретил оракула, ещё мгновение и откроются все тай-ны бытия, а тебя потчуют ничего не значащими, расплывчато-бестолковыми ответами.
— При нашей-то работе? — я не скрывал разочарования. — Всех и не вспомнишь.
— Проклятие! — в тоне Другого прозвучало раздражение, даже злость. — Я не говорю о вампирах-нарушителях, одичавших оборотнях, разгулявшихся призраках, мелких демонах и прочей шушере! Я спрашиваю, кому вы реально, крупно напакостили и кто не пожалеет сил для мести.
— Мидин?
— Уже теплее. Люциус и его красотка вряд ли в восторге от вашей последней встречи. А ещё?
— Стефан?!
— Десять баллов! А теперь представь…
В это мгновение раздался жуткий треск. Комната рассыпалась. Другой растворился в воздухе. Я подскочил на кровати. Рядом на тумбочке надрывался будильник. Я с трудом подавил желание одним ударом превратить назойливый механизм в лепёшку. Будильник принадлежал Константину, я ломать чужие вещи, это не мой стиль.
Часовой механизм продолжал трещать и звенеть, пока я нашёл под подушкой свой сти-лет и достал сигарету из начатой пачки. Финальные хрипы будильника сопроводили меня на кухню. Вчера вечером я посчитал, что сейчас мы находимся в режиме боевой готовности, а потому воспользовался известным всем, служившим в армии, способом. В ночь, когда обе-щана учебная тревога, спать не раздеваясь. Сейчас, я глянул на слегка мятую после сна одежду и решил, что сойдёт и так.
Растворимый кофе у нас кончился, кофемолка приказала долго жить, чтобы намолоть кофе я воспользовался допотопной мясорубкой. Зёрна оказывали отчаянное сопротивление, но всё же поддавались. Прикладывать слишком много силы я опасался. Ручка у этой ровес-ницы минувшего века выглядела весьма хлипко и грозила вот-вот отвалиться. Не хотелось портить раритетный экземпляр.
Во время помола мне пришло в голову, что если за день таким вот оригинальным спо-собом приготовить пару десятков чашек кофе, то это вполне равносильно занятию на каком-нибудь простеньком тренажёре. Может, по дороге на работу заскочить в какую-либо «ка-чалку» и по спекулятивной цене слить им права на моё открытие?