Через день хозяин перевел его на другую работу.
Крепкие рослые парни цепами молотили снопы. В ряд с ними поставили и Нестора. Работа требовала определенных навыков. Каждый должен взмахнуть держателем так, чтобы взлетающий вверх и чуть в сторону киец не задел соседа и четко лег на осыпающийся зерном сноп.
Это – музыка, ритм, танец. Не выйти вперед и не отстать!
Нестор пытался попасть в лад, в котором работали остальные. Он старался и оттого уставал. Начинал сбиваться. Да и роста ему не хватало. Чтобы дотянуться кийцом до снопа, каждый раз нужно было делать шаг вперед.
Краем заплывшего от пота глазом Нестор видел, как посмеивается пожилая гречанка, развязывающая перевясла с очередного снопа.
Та-та-та-та!..
Но постепенно этот ровный ритм стал нарушаться.
– Эй, Папа Ионакис! Убери пацана! – крикнул хозяину один из рослых работников. – Не ровен час, и его самого вымолочу, як сноп!
…И вновь Нестор был в пути. На одной из дорог встречный парень посоветовал ему идти в еврейскую колонию Ново-Ковно. Там, сказал он, хорошие люди. Может, платят не слишком щедро, но и не обижают. С голоду там не пропадешь, правда, и сыт не будешь. Но за стол садятся все разом, это уж точно.
И через два дня с пустой котомкой за плечами Нестор шел вдоль широкой пыльной улицы Ново-Ковно.
Дома здесь были одинаковые, «казенные», саманные, низенькие, с маленькими окошками. Чаще на две семьи. Кое-где между домами можно было заметить и землянки, едва возвышающиеся над землей. Стены тоже из самана. Крыши главным образом крытые камышом.
В этом же уличном строю, но несколько особняком, стояли хаты удачливых колонистов, с торговыми лавками и шинками. Но и у них был какой-то обиженный вид. Словом, все говорило о том, что здесь вряд ли можно найти хороший заработок.
Заметив у одного из дворов хозяина, Нестор свернул:
– Шо, дядя, вам работник не нужен?
Хозяин обернулся, крикнул в глубину двора:
– Фая! Как, по-твоему, нужен нам мальчик в нашем хозяйстве?
– Для начала надо заиметь хозяйство, – донеслось со двора.
Из-за плетня на Нестора уставились с десяток мальчишек. Всех возрастов.
– Я тоже так думаю. – Хозяин указал на облепившую забор мелкоту. – Своим бы дать работу. Чтобы они держались за нее зубами. По крайней мере, тогда у них хоть рты были бы закрыты.
…Возле другого дома старый еврей в ермолке и траченном молью лапсердаке спросил у Нестора:
– А что ты любишь работать, юнге менш?
– Все.
– Но что ты любишь больше всего?
Это был неожиданный вопрос, над которым Нестор до сих пор не задумывался.
– Ну… сапожничать люблю.
– Умеешь? – удивился старый еврей. Он не коверкал слова и имел ученый вид. Это Нестору понравилось.
– Сосед был сапожник – научил.
– И перетяжку можешь?
– И перетяжку.
– И обсоюзить сумеешь?
– И обсоюзыть.
– Хороший у тебя сосед. Я тоже это люблю, – мечтательно произнес старик. – Но у нас здесь много сапожников. Через дом – сапожник. И через три дома – опять сапожник… Знаешь, юнге менш, иди в Новосербию. Там они осенью отправляют в Пандурский полк своих молодых людей, и сейчас самое время, когда им шьют сапоги. Туда в эту пору отовсюду приходят сапожники, и всем находится работа… Новосербия – это совсем недалеко. Всего каких-нибудь двести верст. Ты такой молодой, юнге менш. Разве ты не сможешь пройти двести верст?
Ему нужна работа. И он сможет пройти двести верст!
…Он шел босиком, накрывшись рогожкой. Развалившиеся сапоги повесил через плечо, за спиной болталась тощая котомка.
Осень. Моросил дождь. Шлях раскис.
Босые ноги месили грязь.
На седьмой день он добрался до бывшего военного поселения «Третья рота» под Елисаветградом. Быстро нашел работу. Но и там надолго не задержался.
Поздней ночью при свете керосиновой лампы Нестор тачал сапоги. Его хозяин спал на лавке, под кожухом.
Но вот глаз хозяина приоткрылся, он долго незаметно наблюдал за Нестором. И затем решительно выскочил из-под кожуха – худой, в свисающем исподнем – и набросился на Нестора.
– Ты зачем мое лучшее шевро взял, змееныш? – Он выхватил из рук Нестора заготовку. – Что? И переда уже раскроил? Такие маленькие?.. Кому сапоги? Своей девке небось? Из моего лучшего шевра?
Хозяин оглянулся по сторонам, схватил деревянную колодку, замахнулся.
Но Нестор выставил ему навстречу остро заточенный рантмессер.
– Не трожь, – тихо, но угрожающе сказал он. – Слова говори, а рукам волю не давай. Не то отхвачу по сами плечи!