— Леонтий Сергеевич сам сочинил пьесу!
— А зачем? — тревожно спросила Настасья Ивановна.
— Как зачем?.. Гм… гм…
— Разве уж и пьес не стало? — ласково-укоризненно спросила Настасья Ивановна. — Зачем же вам тревожиться сочинять?»
Но я сочинил.
Не обойтись без нескольких пояснений.
Официальное название страны Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии появилось лишь в 1922 году, после превращения южной части Ирландии в республику, независимую от Великобритании. Северная часть Ольстер — до сих пор арена острых схваток между протестантами и католиками, недавно ему предоставили автономию, но потом опять ввели прямое правление.
Так что речь не идёт о честных ирландцах, которые разорвут вас на части, если узнают, что попали в «английский национальный характер», народ они добрый, но слишком горячий. Я до сих пор помню, как меня чуть не вышибли из дублинского паба за то, что я имел неосторожность назвать Джонатана Свифта, Бернарда Шоу, Оскара Уайльда, Джеймса Джойса и Самуэля Беккета английскими писателями… ведь это истинно ирландские гении!
Не будем трогать и шотландцев, в конце концов, вся история британских островов — это переход власти из рук шотландских в руки английских королей, и кому, по сути дела, принадлежат острова, остается открытым вопросом. Шотландия официально стала частью английской короны в 1707 году, но ныне развивается и ширится движение за отделение Шотландии от Великобритании, и уважаемый Шон Коннери, так успешно бившийся с КГБ в роли Джеймса Бонда, придуманного бывшим разведчиком (и пьянчугой), шотландцем Яном Флемингом, вносит в это движение посильную лепту. Сейчас функционирует независимый шотландский парламент, а что будет дальше — знает лишь Небо.
С валлийцами проще, но тоже сложно. Хотя они давным-давно интегрировались в Великобританию, но хорошо помнят древние времена, когда на острове задавали тон их предки-кельты. (Кстати, ирландцы и шотландцы тоже кельты, правда, северные, что сути дела не меняет.) В Уэльсе тоже своя Ассамблея и свои амбиции, они тоже возмущаются, если их причисляют к англичанам. Пока что всех устраивает определение «британцы», но как долго это продлится?
Второе пояснение для тех, кто не изучал законы диалектики по четвертой главе «Истории ВКП(б)», написанной лично тов. Сталиным.
Всё в мире меняется, ничто не вечно под луною, в том числе и национальный характер. Меняется медленно, из века в век, но, конечно, не так радикально, как история. Кровавые английские короли даже при большом желании не напоминают нынешних монархов, бродяги из пьес Шекспира и жизнелюбы вроде Фальстафа серьезно отличаются от современных бомжей, вещающих с самодельных подиумов в Гайд-парке. Не удивлюсь, если через сто лет англичане, перемешавшись с англичанами-иммигрантами, станут похожими на Отелло и превратятся в ревнивых, благородных мавров.
Третье пояснение уже из области теории относительности (как говорят, «хохма Эйнштейна»),
Какие бы черты национального характера ни выплыли на свет, моментально возникает вопрос: по сравнению с кем? Скажем, англичане лицемерны. Но любой турок или араб разыграет комедию фарисейства, которая и не снилась лицемерному сквайру. Сдержанность англичан покажется разболтанностью угрюмому финну, а английский практицизм изумит прытких американских бизнесменов своей беспомощностью. Нечего и говорить, как будет плеваться педантичный немец, услышав о точности англичан. Таким образом, любая черта национального характера относительна и познается лишь в сравнении.
Четвертое пояснение связано с предыдущим: следует помнить, из чьих уст вылетела птичка. Англичанин об англичанах — это одно, ирландец, настрадавшийся от англичан, — другое, американец, уже давно оторванный от Англии и создавший свою цивилизацию, — третье, русский увидит в англичанине четвертое, а друг степей калмык пятое. Каждый смотрит со своей национальной колокольни, выглядывает из своего национального характера.
И last not least.
Национальный характер — лишь бойкая увертюра к сложной симфонии, которой является личность, каждого из нас невозможно вогнать в научную матрицу, все мы неповторимы и сугубо индивидуальны.
Вывод прост: не надо ничего абсолютизировать, древо жизни непокорно и вечно, оно неподвластно догме. И не надо относиться к себе и своим научным изысканиям излишне серьезно (тут у меня всегда под рукой Улыбка Чеширского Кота), не успеешь оглянуться, и геометр Лобачевский заменит геометра Евклида, а на них обоих поставит крест математик Эйнштейн. А тут еще клонирование…
Чем глубже я изучал англичан, тем больше думал о русских.