Один из самых коварных способов манипулирования цифровым пространством - алгоритмическое подавление. Подобно тому, как печатный станок произвел революцию в распространении идей в эпоху Возрождения, интернет изначально обещал нефильтрованный доступ к знаниям. Но теперь алгоритмы, контролируемые корпорациями, определяют, какая информация попадет в поле зрения, а какая будет скрыта, тонко формируя общественный дискурс и сохраняя иллюзию свободы слова. В отличие от , где в ход идет тупая сила пинкертоновских штрейкбрехеров или маккартистских чисток, современные репрессии невидимы, они встроены в те самые платформы, которые люди используют для сопротивления. Движение не обязательно запрещать полностью; его нужно только задушить, запретить в тени или утопить в дезинформации.
Параллели между корпоративным и государственным подавлением в прошлом и цифровым подавлением сегодня поразительны. Как ФБР проникало в профсоюзы и радикальные студенческие группы, так и сегодня боты и спонсируемые государством кампании по дезинформации проникают в пространства активистов, сея раздор и дискредитируя оппозиционные движения. Как ФБР Дж. Эдгара Гувера стремилось "нейтрализовать" лидеров Партии черных пантер и организаторов социалистических движений, так и сегодня слежка с помощью больших данных отслеживает и профилирует активистов, отмечая их как угрозу безопасности еще до того, как они выйдут на улицы. Цель остается прежней: подорвать коллективное сопротивление до того, как оно достигнет критической массы.
В то же время продолжают возникать альтернативные цифровые пространства, подобные подпольным памфлетам и радикальным изданиям прошлых веков. Децентрализованные платформы, социальные сети на основе блокчейна и зашифрованные коммуникационные сети стали новыми цифровыми эквивалентами подпольных собраний, подпольных газет и пиратских радиостанций. Эти технологии открывают возможности для сопротивления, которое не поддается цензуре, деплатформе или алгоритмическому подавлению, подобно переписанным от руки трактатам диссидентствующих интеллектуалов при авторитарных режимах в прошлом.
Но цифровые пространства также чреваты противоречиями. Предлагая беспрецедентный доступ к информации и организации, они в то же время предоставляют авторитарным правительствам и корпорациям беспрецедентные инструменты слежки, пропаганды и психологического манипулирования. Та же самая технология , которая расширяет возможности активистов, может быть использована для их отслеживания, категоризации и нейтрализации. Массовый сбор данных, распознавание лиц и предиктивная полиция на основе ИИ позволяют подавлять движения еще до их начала.
В этом и заключается великий парадокс цифровой революции: она одновременно освободила и поработила массы. Как печатный станок использовался для распространения как революционных манифестов, так и авторитарных декретов, так и интернет используется как теми, кто стремится разрушить деспотичные системы, так и теми, кто стремится их укрепить. Это новейшее поле боя, на котором ведется война за информацию.
Будущее цифровых пространств как революционных платформ неопределенно. По мере того как правительства вводят уголовную ответственность за шифрование, запрещают технологии, ориентированные на защиту частной жизни, и централизуют контроль над онлайн-дискурсом, судьба цифрового сопротивления может зависеть от того, смогут ли активисты и интеллектуалы опередить развивающиеся инструменты репрессий. Тактика сопротивления должна развиваться так же быстро, как и методы контроля.
Интернет остается спорным пространством, как и салоны, таверны и университетские залы, которые появились до него. Вопрос не в том, могут ли цифровые платформы стать двигателями революции - они уже стали таковыми. Вопрос в том, удастся ли власть имущим превратить величайший в истории человечества инструмент для расширения коллективных прав и возможностей в еще один инструмент контроля.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ДЕЗИНФОРМАЦИИ И ДЕЗИНФОРМАЦИИ В КАЧЕСТВЕ ОРУЖИЯ
Битва за правду в цифровую эпоху - это не просто борьба между конкурирующими нарративами, это кризис, триангулированный человеческим восприятием, агентностью и автономией. Дезинформация и дезинформация, бывшие когда-то инструментами государственной пропаганды и военного обмана, стали вездесущими силами, определяющими поведение людей, общественные нормы и политические ландшафты. Преднамеренное манипулирование фактами в погоне за властью больше не ограничивается авторитарными правительствами или спецслужбами; оно стало индустрией, бизнес-моделью и методом контроля, влияющим на все аспекты современной жизни. Это исключительно гуманистический кризис, поскольку он затрагивает способность человека свободно мыслить, делать осознанный выбор и принимать значимое участие в жизни мира. Если сама истина может быть изготовлена, искажена и стерта по желанию, то что остается от личного агентства, демократии и этической ответственности? В цифровую эпоху информационное оружие не просто вводит людей в заблуждение, оно формирует саму их реальность.