— Что эта за мазь? — спросил я у него.
— Не знаю. Мама делает. Знаю только, что много хаомы добавляет, — ответил он.
«Ну да, морфин древнего мира, неплохо снимает боль», — подумал я.
В это время Сакман, аккуратно закрыв крышку, положил мазь обратно в сумку. Подобрал мой охотничий лук и лежащую на земле стрелу, которой я выстрелил в него, молча ушел в солончаки. Свой, боевой, он оставил возле меня.
Я лег, положив под голову свернутую куртку, и уснул, не обращая внимания на комаров.
Проснулся я от треска, который исходил от горевшего рядом костра. Неподалеку Сакман разделывал кабана с «бивнями».
«Не тот ли это кабан, который чуть не убил меня? Да и как он притащил его сюда? Весит кабан на вид килограммов триста» — подумал я.
Я посмотрел на небо, солнца уже было не видно. Сакман, разделав тушу, стал жарить два куска мяса, нацепив их на свои ножи, не обращая внимания на то, как я бездельничаю в это время и просто наблюдаю за ним.
От костра начал исходить аромат готовящейся еды, от чего я начал глотать слюни, вспомнив, что с утра ничего не ел.
Хорошенько прожарив мясо, Сакман сел рядом со мной и отдал один нож с большим куском, меньший взял себе. Я жадно накинулся на угощение.
Мы ели молча. Сакман сидел, нахмурившись и смотрел «в никуда». Я хотел разрушить это молчание, начать с ним разговор, но не знал как. Не найдя ничего более подходящего, спросил:
— А что за послания тебе посылал Кок Бори?
Сакман вопросительно посмотрел на меня.
— Ну, когда волк, э-э-э, рычал на тебя, ты сказал, что не понял его посланий.
Немного помолчав, он ответил:
— С того времени, как я уехал с совета вождей после поминок твоего отца, я принял решение убить тебя и отомстить за смерть своей сестры. И с тех пор каждый раз во сне ко мне приходил Кок Бори, и рядом стоял ты. Мне тогда сразу надо было понять, что Тенгри запрещает мне мстить тебе. А сейчас он зол на меня. И духи предков отвернулись от меня, когда я пошел вопреки воле Небесного Отца. И сестра моя останется неотомщенной — горько закончил он.
— Послушай, Сакман. Я не виноват в смерти твоей сестры. Я ничего не говорил Шоже. Ну, может быть, говорил, но это был не я. Ну, короче слушай…
И я рассказал ему все о себе. Точнее рассказал первому человеку в этом времени кто я, где я родился и мои предположения, как попал сюда и в это тело. Рассказал, что не попади в это тело я, Чен Тан выиграл бы сражение с Шоже и канглы, а их всех казнил. Сакман слушал внимательно, не перебивая меня. Лицо у него при этом все время было задумчивое. После того, как я завершил свое признание, он, неожиданно широко улыбнувшись, ответил:
— Тенгри отомстил за меня, убив дух Богра, и допустил бесславную гибель Шоже, умершего от гниения. Но в милости своей он не оставил своих детей и дал телу Богра новый Кут[20] — Кут великого кагана Моде. И теперь я понимаю, что Тенгри зол на меня, но он простит меня, как прощают родители нашкодившее дитя, — и, резко повернувшись ко мне, вытащив из колчана стрелу и встав напротив меня на колени, сказал:
— Великий каган! Прими мою верность и верность всего рода идель. И если кто из моего рода нарушит клятву, пусть огненная стрела Тенгри поразит его, и его дух никогда не пополнит небесную конницу Тенгри, а попадет на суд в подземный мир Эрлика.
Сказав это, он поцеловал наконечник своей стрелы и протянул мне. Я взял стрелу и положил его в лежащий рядом колчан, предварительно интуитивно вытащив из него все охотничьи стрелы. Сакман удовлетворенно кивнул и сел рядом со мной, став очень разговорчивым. Я смотрел на него и удивлялся его резко преобразившемуся настроению, буквально минуту назад бывшему мрачнее некуда и думал, что он действительно ничего не понял и серьезно уверен, что я, то есть в этом теле, дух Моде? Хотя может быть. Чтобы я понял, расскажи мне какой ученый формулу из квантовой физики? Только то, что означает слово «формула». Наверное, это то же самое для него.
— Ты идешь в набег на дахов? — сбил меня с мысли Сакман.
— Да, — ответил я ему.
— А зачем? Они были союзниками и переданные ими тебе в мощь римляне хорошо послужили тебе.
— У дахов еще восемь тысяч римлян, они мне нужны все для того, чтобы строить города и мосты через реки Талас, Шу, Или и через эту, — показал я рукой на протекающую мимо Сырдарью, — ведь жить в городах кочевники не хотят и строить мосты не умеют.
— Пока не умеем. Но мы можем научиться и будем строить.
«Ага, научитесь вы. Даже через две тысячи лет дома вашим потомкам будут строить узбеки и таджики» — но вслух сказал:
20
Кут — согласно древне-тюркским легендам Кут — это дух, разум, воля, счастье, удача, поэтому и желают казахи Кутты болсын.