Странник сказал: «Какая разница, сколько лет Свамиджи, пятьдесят, двести или даже четыреста? Принесёт ли нам это знание мокшу, спасение, видение единого Сущего? Какой смысл знать, чем он был раньше и чем будет завтра, где он был шестьдесят лет назад и где будет через сто лет? Даже когда он говорит с нами человеческим языком, являясь в своей нынешней форме, для нас главное, что именно через него мы получаем слова освобождения, внутренний призыв Господа. Важны его слова и его взгляд, проникающий в наши сердца! Что же касается таинственности, которой он вуалирует всё, что не относится к настоящему моменту, то она — лишь способ преподать нам высший урок: важен лишь тот момент, в который мы становимся „сознающими себя“».
До нас донеслись звуки пения: где-то брахманы начали рецитировать Вишну-сахасра-наму, литанию тысяче имён Вишну. Такое воспевание проходило каждый день после обеда в знак того, что гуру вновь дома и пришло время рассаживаться вокруг него в комнате для даршаны.
По завершении песнопений Странник встал и сказал: «Свамиджи, сегодня утром я пришёл к вам из любопытства, но смотрите, что произошло! Год за годом я приезжал в Тируваннамалай и месяцами гостил там, практически рядом с вами, но ни разу даже не слышал вашего имени. Как же всё это сегодня случилось со мной?»
Ответ Джнянананды был крайне прост: «Всё это произошло потому, что для тебя настало время и пришёл нужный момент прийти сюда». Затем он добавил:
«Возвращайся и оставайся со мной. Мы вернёмся к нашему разговору. У тебя будет время заняться молчаливым созерцанием. Никто не будет тебя беспокоить. Тебе не придётся заботиться о еде и прочем. Помимо разговоров со мной, ты будешь пребывать в молчании. Приезжай через несколько месяцев после праздника Понгал. Я буду ждать тебя».
IV. Деревня брахманов
В начале весны следующего года[83] Странник, как и обещал, вновь отправился в Тапованам, на этот раз один. Шри Джнянананда назначил встречу на воскресенье, после своего возвращения в Тирукойилур из короткой поездки в Ситтилингамадам. Странник приехал в ашрам во второй половине дня. Молодой человек из соседней деревни Кусипалаям, поливавший цветы и молодые деревья, узнал Странника и обратился к нему: «Свамиджи вернётся только завтра утром. Пока вы можете расположиться в комнате, которую он приготовил для вас».
Странник привёз с собой фрукты для традиционного подношения Свами и подумал, что съест их на ужин, так как до следующего дня они испортятся. Кроме того, то, что предлагается на уровне намерения, уже, безусловно, может считаться прасадом.
В понедельник утром Шри Джнянананда так и не появился, причём в ашраме не было ни одной живой души.
Позднее Странник узнал, что предугадать действия Свами было абсолютно невозможно. Решения джняни редко становятся результатом длительных размышлений, кроме того, как он может чувствовать себя обязанным делать что-либо? Он следует моментальному вдохновению. Кто может сказать, когда Дух заставит его прийти или уйти? Если говорить о Шри Джнянананде, то иногда он собирался в какую-то поездку, но когда в назначенное время за ним на своей машине приезжал ученик, бросивший ради этого все свои дела, оказывалось, что гуру занят. Например, он мог беседовать с вновь прибывшим гостем и отложить поездку до следующего дня. Ученик в таком случае совершал молчаливый поклон и уезжал. Ещё не доехав до дома, он мог неожиданно получить указание возвращаться назад и тогда, не говоря ни слова и даже не пытаясь найти оправдания или объяснения происходящему, он немедленно возвращался и забирал уважаемого гуру.
«Он лучше, чем мы сами, знает, что благоприятно для нас, — заключил брахман, несколькими днями позже рассказавший Страннику эту историю. — Нам следует осознавать, насколько мы удачливы, что он принимает наше смиренное служение».