«Допустим, у меня есть поле. Мне нужно соорудить систему ирригации. Я начинаю копать и натыкаюсь на горную породу. Что же мне теперь, остановиться и стоять сложа руки? Я голоден и мне нужен рис, а значит, и поле, на котором я буду его выращивать, вода, которой я буду его поливать. Так или иначе, я не успокоюсь, пока не найду воду».
Ученик продолжал спорить: «А нельзя ли просто остановиться и ждать, когда „это“ случится? Когда вы раскладываете фрукты на солнце, они зреют сами собой».
Ответ гуру не заставил себя ждать: «И всё-таки их нужно выложить на солнце. Это и есть садхана».
В другой раз кто-то поинтересовался: «Какова ценность обрядов, молитв, гимнов или повторения божественного имени (джапы)? Нужны ли они, полезны ли для достижения духовной реализации?»
«Для того, кто следует путём дхьяны, они не только не полезны, но и являются препятствием. От них следует полностью отказаться[97]. Только дхьяна действительно важна и абсолютно необходима. Пуджа, джапа, обряды, литании и прочее принадлежат к сфере внешнего, к миру проявлений, и не имеют ничего общего с Реальностью. Привязываться к ним, наслаждаться ими, тщательно их придерживаться, считая их эффективным путём достижения реализации, — фундаментальная ошибка, уводящая садхаку от его цели. Они имеют ценность лишь для новичков, ещё не услышавших внутренний зов, а также для женатых людей, имеющих мирские обязанности и неспособных к стабильной медитации. Вспомните горькую иронию Мундака Упанишады, адресованную тем, кто умножает молитвы и жертвоприношения, рассчитывая достичь „небес“. Они, несомненно, отправляются туда, однако рано или поздно вынуждены вернуться на землю для того, чтобы в конечном итоге найти Брахман, не имеющий ничего общего ни с какими небесами».
«Однако, допустим, я обязан совершать их, — продолжал гость, — например, в связи с моей социальной или профессиональной деятельностью?»
«Тогда делай это, не привязываясь к ним, как учит Гита. Вы служите другим людям, а не себе. Для вас всё это суть часть проявленного мира, но для тех, кто просит вас об этом, всё это действительно необходимо, учитывая их духовные и материальные условия. Проводите все обряды, которые им нужны, совершайте пуджу и пойте мантры, которые сделают их счастливыми. Но сами не вовлекайтесь в этот процесс: на самом деле для вас это и невозможно. Попадается ли фокусник в ловушку собственных трюков? Он прекрасно знает, что в них ничего нет и что всё это чистый обман. Итак, общаясь с людьми, находящимися на уровне проявления, говорите на их языке. Тот, кто во сне голоден, должен во сне и пообедать, даже если он лёг сытым. Взгляните на детей, играющих на улице: они строят дома, продают, покупают, организуют свадьбы. На экране демонстрируется кинофильм: остаётся ли от него хоть след по окончании картины? То же самое можно сказать и о том, кто знает, что должен-действовать на уровне проявления и по мере возможности помогать тем, кто привязан к этому уровню и ещё не получил откровения Реальности.
Важна лишь дхьяна. Услышав однажды этот внутренний зов, зов Реальности, следует каждое свободное мгновение посвящать медитации. Лишь утвердившись в ней, можно вновь вернуться к ежедневному контакту с миром».
Кто-то из присутствующих задал ещё один вопрос: «Следует ли поститься и обходиться без сна?»
Джнянананда снова ответил, что это совершенно не важно. «В духовной практике ничто не имеет самостоятельной ценности. Вы просто должны понять, что способствует, а что препятствует созерцанию. Определяя режим питания и сна, вы должны руководствоваться исключительно этим соображением, хотя, конечно же, верно, что ночные часы лучше всего подходят для медитации».
Спрашивали его и о различных видах самадхи. С точки зрения индийской духовной традиции самадхи — финальная стадия практики дхьяны — экстаз, который также является энстазом, энстаз[98], который также есть экстаз, ибо на этом уровне нет ничего «внешнего» (экс-таз), что не реализовывалось бы и во «внутреннем» (эн-стаз), и нет ничего внутреннего, что не охватывало бы всё существо.
Джнянананда объяснил, что существуют три типа самадхи:
«Первый называется савикальпа самадхи, при котором остаётся некоторая степень осознания себя как отличного существа, некоторая „память“ о себе.
Второй — нирвикалъпа самадхи, при котором не остаётся ничего ни внешнего, ни внутреннего, ни себя, ни иного. Ничто больше не оказывает влияния ни на уровне физических чувств, ни на уровне ума. Вы более не можете ни думать, ни чувствовать. Люди могут дотрагиваться до вас, передвигать вас, поднимать вас, но вы не будете этого осознавать. Такова полнота, блаженство, исчерпывающая радость, нераздельная всеохватная полнота и счастье; блаженство Брахмана, блаженство истинного Я, блаженство Атмана, в высшей степени чистое блаженство и радость, абсолютное блаженство и радость — пурнам, анандам, пурнанандам, брахманандам, ат- манандам, акханданандам…» Надо было видеть, как Свами выражал слова, отбивая всем телом ритм при провозглашении каждого «анандам».
97
Следует ещё раз обратить внимание читателя на тот факт, что данный пассаж Свами Джнянананды обращён исключительно к
98
В данном случае при переводе нам пришлось ввести в русский текст этот новый термин