Следующим этапом этого дня Боксон запланировал приобретение респектабельного вида.
Продавец в магазине готовой одежды «Челленджерс», худой длинноносый парень с бледным лицом, сопровождал нового покупателя от отдела к отделу.
Сначала выбирали костюм. Боксон сразу отказался от предложенных парижских моделей:
— В Париже делают моду для слаборазвитых государств, истинный центр мировой мужской моды — это Нью-Йорк…
Американские костюмы в «Челленджерс» были представлены в достаточном ассортименте — только через десять минут Боксон смог определиться: светло-серый костюм-тройка от Гарри Мак-Макса, в стиле «высший бизнес-класс». В соответствии с традицией магазина, к костюму прилагалась белоснежная сорочка торговой марки «Челленджерс».
— Судя по вашему телосложению, вы не чужды спорта, — предположил продавец, — у нас имеются великолепные блейзеры, мы можем подобрать к ним пуговицы любого лондонского клуба…
— В следующий раз — непременно! — пообещал Боксон.
В отделе галстуков Боксон взглянул на стойку с клубными образцами — пара семестров, проведенных когда-то в Кембридже, являлась достаточным основанием для приобретения галстука расцветки этого университета, но Боксон предпочел что-нибудь менее официальное; ограничился сувенирным шотландским экземпляром цветов клана Мак-Ферсон. К выбранному галстуку прилагалось полдюжины соответствующих носовых платков.
В отделе обуви оказались по ноге и к настроению темно-коричневые классические туфли датской компании «ЭККО».
В галантерейном отделе не менее тщательно были выбраны серебряные запонки неброской геометрической конфигурации — аксессуары должны гармонировать между собой, рядом со стальным корпусом швейцарских часов «Брайтлинг» золото выглядит вызывающе вульгарно.
Все остальное — белье, носки, кожаные изделия, — также соответствовали общему комплекту и высокое качество сочеталось с не менее высокой ценой.
В примерочной кабинке Боксон переоделся во все новоприобретенное, старую одежду продавец упаковал в пакет и отправил с рассыльным по указанному адресу.
Электронный аппарат принял кредитную карточку и доказал платежеспособность покупателя.
На улице Боксон остановил такси:
— Отель «Парк оук», пожалуйста!
Отель «Парк оук» представлял собой восьмиэтажное безликое здание, одно из многих, торопливо воздвигнутых в послевоенные годы на месте оставленных нацистскими ракетами «Фау-2» развалин.
— Как пройти в номер 430? — спросил Боксон у портье.
— Лифт на четвертый этаж, сэр, сразу по коридору направо!
На четвертом этаже, пройдя по очень вытертой ковровой дорожке в указанном направлении, Боксон постучал в дверь с медной табличкой «430». Замок щелкнул, дверь открылась, и высокий смуглый мужчина в синей куртке молча вопросительно посмотрел на посетителя.
— Я — Чарльз Боксон, мы договаривались о встрече в шесть часов…
— Прошу вас! — произнес владелец синей куртки и широко распахнул дверь. Присаживайтесь! — он указал на стоящие у журнального столика кресла и представился: — Мое имя — Джо Стокман.
«Американец» — по говору определил Боксон и сел лицом к входной двери. Стокман устроился напротив.
Обыкновенный двухкомнатный номер. Потемневшие обои. Стандартно-безликая мебель давно вышедшего из моды шведского стиля. Картина на стене — английский пейзаж, подражание Констеблю. Ковер на полу так же потрепан, как в коридоре. Дверь во вторую комнату закрыта. Возможно, там ещё кто-то есть.
— Меня интересует работа за рубежом, — начал разговор Боксон.
— Мы предлагаем специфическую работу… — сказал Стокман. — Нас интересуют военные специалисты…
— Я пять лет прослужил во французском Иностранном Легионе, в парашютных частях, воинское звание — лейтенант, должность — командир взвода разведки. Последние полтора года я воевал в Гватемале и Никарагуа на стороне повстанцев.
— Имеются ли какие-нибудь подтверждающие документы?
— Только французское удостоверение, пожалуйста, а гватемальские партизаны обходятся без письменных рекомендаций…
Стокман просмотрел документ.
— Очень неплохо, и ничуть не устарело! — сказал он. — А почему вы не обратились в официальные организации, трудоустраивающие бывших офицеров?