Право же, в Риме можно найти кое-что получше и притом без всяких убытков, трудов и опасностей. Не знаю, а только со мной так не бывает: я не влюбляюсь, а перепархиваю с цветка на цветок, и в этом не отличаюсь от других моих земляков. Я все равно что нож бахчевника: вырезаю кусочки на пробу то из одной дыньки, то из другой. Сегодня здесь, завтра там. Подолгу на одном месте не застреваю и горя не ведаю: сплю и ем исправно, в разлуке не вздыхаю, при свидании позевываю и расправляюсь с ними без церемоний.
Ваше сиятельство — дело другое. У вас все по-рыцарски, на благородный манер. Вы, как и следует могущественному сеньору, пренебрегаете легкой добычей и, словно кречет в погоне за цаплей, готовы преследовать свою жертву за облаками, ни на что невзирая и обо всем позабыв. Впрочем, вам это к лицу; упорство — украшение сильного.
— Нет, Гусманильо, плохо ты разбираешься в этих делах, — возразил мой сеньор. — Это далеко не так; в наше время ничто не может причинить человеку с положением такого вреда и позора, как иной мелкий грешок. Люди моего звания обязаны заботиться о том, чтобы одеяние их не уступало сану, ибо судить о последнем будут по первому. Мельчайшие брызги расползаются в большие пятна. От ничтожного дуновения начинают гудеть органные трубы. Поверь: если бы честь моя не была тут замешана и, в особенности, если бы не данное Николетте слово, что ты посетишь от моего имени сеньору Фабию, я бы не задумываясь бросил эту затею. Но мне не хочется, чтобы дама приписала это слабости характера или малодушию и могла упрекнуть меня в непостоянстве, — дескать, я ветрен, как мальчишка, и в сердце моем любовь держится, как вода в решете. Она, пожалуй, подумает, что я хотел только испытать ее, посмотреть, что она скажет, а потом над ней посмеяться: ведь едва она подала мне надежду, я тотчас ею пренебрег и остановился на полпути.
Мало того что мы, как ты говоришь, весьма несчастливо приступили к делу; я и сам не настолько ослеплен, чтобы не видеть правды: муж этой дамы — один из самых влиятельных сеньоров в Риме, человек знатный, сановный, богатый; и поэтому всякий, кто притязает на благородный образ мыслей, обязан его уважать и оберегать от оскорблений. Положим, она молода и, несомненно, ищет случая развлечься; но это вовсе не значит, что именно я должен доставить ей случай и домогаться ее любви в ущерб моему званию, чести ее супруга и благополучию всей их фамилии.
Как часто мы, мужчины, обращаем свой взор на предмет случайный, упорно добиваясь победы, которая вовсе того не стоит, и не отступаемся единственно ради того, чтобы не прослыть растяпами или слабосильными трусишками! Однако если при столь великом усердии мы до сих пор не поколебали целомудрия этой сеньоры и усилия наши так дешево стоят и так дорого обходятся, я готов признаться, что влечение мое к этой даме было подобно пороху: оно вспыхнуло внезапно, охватив пожаром рассудок, и так же быстро погасло; я вижу, что творю зло, и простираюсь ниц в знак раскаяния и смирения.
Охотно последую твоему совету и откажусь от погони за добычей, которая не дается в руки; напротив, я поступлю с этой сеньорой, оказавшейся в моей власти, как благородный ястреб, который по собственной воле отпускает свою жертву;[38] этим я положу конец порочащим ее слухам и сделаю все, чтобы спасти ее честь и мое доброе имя.
Услышав такие речи, я возликовал: предо мной распахнулись райские врата — я был спасен. Одобрив всей душой намерение сеньора, я постарался облегчить ему отступление, не ради него, а ради себя, и сказал следующее:
— Ваше сиятельство говорите и поступаете сейчас сообразно вашему достоинству. Хотя приятно достичь желаемого, но еще приятнее, на мой взгляд, сознавать, что мы способны подчинить своей воле низменные страсти, особенно когда потворствовать им опасно. Вы рассудили как христианин; решение ваше — плод светлого ума. Не будем же с ним медлить, положитесь на меня, ибо я верный ваш слуга, и если порой, в угоду слабостям господина, готов взять на душу грех, то с тем большим усердием, вернувшись на путь истинный, буду трудиться во исполнение его благих намерений.
38