– Она же не умеет ездить на шамарусах, на Земле их нет. А вот все остальное – повод задуматься, что затевает наш дорогой братик. Так что едем, Джон!
– Ну, хоть поужинаем?
– Безусловно!
Но после ужина их задержал управляющий с вопросами. Но от задержки была и польза – по ходу беседы братья выяснили, что и здесь бывают пропавшие. И тогда их ищут с помощью животных по запаху. Братья заинтересовались, и благодарный мужчина дал им собой крота-нюхача. “Теперь-то они быстро все найдут”, – думали братья.
***
Анне снилось, что она едет по волшебному лесу на огромной розовой пантере. Пантера была мягкая, теплая, она укачивала девушку, как мамины руки в детстве, и Анну охватила щемящая нежность, хотелось уткнуться в них носом, вдохнуть пряный лесной запах и замереть так. И еще хотелось обнять кого-то близкого и родного, потому что так правильно, потому что она большая и сильная и должна защищать слабого. «Ванесса, Несси» – бормотала она во сне и девочка чудом оказалась рядом, Анна обняла ее и сразу стало спокойнее. Они ехали дальше на чудесной розовой пантере, и теперь Анна думала о том, что вообще-то они обе маленькие и слабые и их вдвоем должен защищать кто-то большой и сильный. На роль защитника подошел господин граф. Ну и что, что он дурак, зато у него на ручках хорошо так, уютно… Да, вот пусть он и защищает! И Анна безмятежно уснула, тревожные мысли временно отступили.
***
Иридана, знахарка:
Красотка нашла девочку. Та чуть-чуть не добралась до избушки, кроха выбилась из сил и упала без чувств. Принесли ее, уложили, стали переодевать, чтобы согреть. Тут малышка очнулась и сообщила, что помощь нужна ее гувернантке, оставленной в лесу. Пока искали гувернантку совсем стемнело. И занесло же их в такое гиблое место – магия не работает, людей нет, что там делать? Ладно, диких зверей нет – спасибо мантикоре – а то до утра не дожили бы. У женщины и так шансы невелики – трещина в черепе, кровоизлияние, отек начался… Как она на ногах еще держалась? А все туда же – «пропала девочка, надо искать». Помогли, конечно. Принесли ее с Красоткой, подлечили, переодели, спать уложили. Вон, и ребенок и мантикора возле нее трутся, не отходят. Ладно уж, пусть отдыхают. что могла, я сделала. Завтра разберемся.
***
Наутро Анне стало хуже. Начался жар, девушка металась в бреду, кого-то звала, у кого-то просила прощения, и в сознание не приходила.
Ее подопечная упрямо сидела рядом, сжав кулачки, только слезы текли из глаз. Она не жаловалась, ни причитала, как другой ребенок на ее месте, сидела и молча плакала.
– Чего разнюнилась-то, – строго спросила знахарка девочку, – иди-ка посуду помой.
Девочка бросила взгляд на свою гувернантку, встала и пошла мыть посуду.
– Ох-ох-ох, что с тобой делать-то, – вздохнула знахарка, смешивая травы. – Давай поговорим уж, раз такое дело.
Она плотно закрыла дверь, велела мантикоре охранять девочку, щедро сыпанула травяной смеси в горшок с углями и присела возле стола. Поднялся дым, запахло травами, знахарка склонилась над столом, засыпая.
Анне снова снился сон. Она была дома, в родном поселке.
– Вернулась, девочка моя. Что так скоро? – спрашивает бабушка.
– Так получилось. – Анна пожала плечами.
– Жалеть не будешь? – бабушка смотрит внимательно, кажется в самую душу заглядывает.
– Буду, наверное. – Врать бабуле Анна не могла.
Бабушка понимает, подходит, обнимает, гладит по голове.
– Бабулечка, прости, пожалуйста, я у тебя такая непутевая.
– Не говори так, девочка моя, ты у меня сокровище! Неужели он не понял?
– Не знаю, ба, да и какая разница – не для меня он, не того полета птица.
Анна на миг отвернулась смахнуть слезинку, а на месте бабушки – старая гадалка.
– Что ты тут делаешь, девка, чего удумала? – спрашивает гадалка, прищурившись.
– А вы как тут? – Анна огляделась – они уже не в домике бабушки, а среди белой пустыни – вокруг ничего. – Что это? Я умерла?
– А ты, смотрю, помереть хочешь? – взгляд старухи цепкий, а голос едкий, кислотой в сердце льется.
– Не знаю… Здесь спокойно…
– Ты думаешь, ты одна такая, кого жених бросил? И все, надо и жизнь на этом заканчивать?
– Я так не думаю!
– Вот как? А что ж в скорлупу свою прячешься, да людей сторожишься? Ты дуреха, думаешь, он от тебя ушел, шрамов твоих испугавшись? Да он затрусил, что ты его, как и себя, винить в произошедшем станешь, да до конца дней укором перед глазами стоять будешь.
Анна стояла насупившись и молчала, спорить со старухой она не собиралась, хотя и хотелось.