– А хочешь посмотреть, что за жизнь у вас бы с ним была? – Старуха вдруг лукаво подмигнула Анне. – Да не боись, смотри давай.
Она описала ладонью круг перед лицом девушки, воздух засеребрился, покрывшись морозным узором. Потом растаял, оставив тонкую каемку, и Анна, словно в зеркале, увидела себя – знакомые черты, привычные шрамы на щеке и шее, но что-то было в образе чужое, незнакомое.
Бледное, усталое лицо, темные круги под глазами, скорбные морщинки возле рта, опущенные плечи. Тусклые волосы и погасший взгляд. Тоску, безысходность, пепелище на месте души видела Анна в своем отражении. Женщину, что сейчас смотрела на Анну, ничего не держало на свете. Она опустила на старенькое трюмо в прихожей потертую сумку и ключи, сняла растоптанные сапоги, надела засаленные тапки и, включая свет, прихрамывая, двинулась вглубь квартиры. Анна следила за своим двойником, не отрываясь.
– Жень, – позвала женщина и сердце Анну учащенно забилось в предвкушении. – Ты ел?
Женщина оставила на маленькой кухне тяжелый пакет-авоську (Анна видела, с каким трудом она подняла ее на стол) и заглянула в комнату.
Анна задержала дыхание: еще мгновение и она увидит Его! И застонала от отчаяния – зеркало не показывало комнаты, только полумрак и голубоватое свечение монитора.
Женщина тем временем вернулась на кухню.
– Нет, – донеслось до нее, – готовить неохота было. Сделай быстро что-нибудь. У меня еще один бой!
Женщина бросила взгляд за окно, там стояла непроглядная тьма, на часы – они показывали десять. Она тяжело опустилась на табурет и закрыла лицо руками.
Из комнаты раздался мат, потом что-то упало, и в кухонном проходе все же показался он – Женя, Женечка, любимый. Анна смотрела во все глаза, как ребенок она ждала чуда – увидеть его, любимого, узнать, что у них все могло сложиться…. И чувствовала, как горечь разочарования наполняет ее душу. В проходе стоял оплывший мужик с всклокоченными волосами в болтающихся на бедрах шортах и растянутой майке, которая не прикрывала его пивного живота.
– Ну, че приготовила? Жрать охота, сил нет, – выдал мужик.
Признавать в нем своего Женечку Анна категорически отказывалась.
В одной руке он держал пивную банку, а второй почесывал волосы под пупком. Анна смотрела на его толстые пальцы-сосиски, как они бродят в волосяных зарослях и устремляются в шорты, чтобы почесать и там, и ее замутило. А ведь когда-то растительность на животе любимого мужчины казалась ей пикантной.
– Женя, ты мог хотя бы вымыть за собой посуду. – Женщина едва кивнула на раковину, заваленную грязной посудой с остатками еды, в голосе ее слышалась обреченность.
Евгения словно прорвало.
– Ты, дура! Это бабское дело. Не можешь родить, так не вякай! Кому ты нужна, хромая уродина. Благодарна должна быть, что я с тобой остался. Опять где-то шлялась до вечера? Че расселась?
Он смял в руке и бросил в раковину пустую банку из-под пива и взял авоську. Принялся рыться в ней, вытряхивая продукты, как здоровый волосатый боров в апельсинах. Что-то вывалилось на стол, что-то упало на пол, он раздраженно отпихнул ногой пластиковый стаканчик дешевого йогурта.
– Опять дерьма набрала. Пива мне взяла? Нет? Дура!
Он резко отбросил выпотрошенную авоську и двинулся к холодильнику, оттолкнув женщину с пути. Анна видела, что та ударилась плечом о стену, но не проронила ни звука. Зарвавшийся и зажравшийся мужик выудил из холодильника банку пива и направился в комнату.
– Жрать приготовишь, позовешь, – великодушно разрешил он, уходя.
Анна видела в отражении кухонного стекла, как текут слезы по лицу женщины, которая так и сидела, не двигаясь, на маленькой кухне съемной квартиры.
– Нет, не хочу так! – сказала Анна. – Лучше умереть!
– И снова – “здорово!”, – сказала старуха. – А дите не жалко?
– Ребенка я потеряла, вот и встретимся. – Анна машинально положила руку на живот.
– Дите сейчас возле постели твоей сидит, да поедом себя ест, в твоей гибели себя виня. У нее и так радости в жизни и не было почитай, а ты еще такой груз на дите взвалить хочешь?
Анна растерялась. После обещания гадалки отправить ее на тот свет, она ее побаивалась.
– А что делать-то?
– Возвращайся давай, ждут тебя.
– Как? – Анна беспомощно развела руками, теперь они стояли на опушке леса.
– Пойдем со мной, непутевая, – гадалка взяла ее за руку и повела за собой, ворча:
– Ох, бедовая девка, бедовая. Все ж по своему надо, все ж наперекор. Да разве ж от судьбы-то бегают? Ох, молодо-зелено....
Она довела девушку до прячущегося в тени деревьев старого заброшенного колодца: