— О, тут мы даем вам полную свободу, мисс Кроуфорд. Смотрите только не замучьте Лилибет! Мы хотим, чтобы она наслаждалась образованием. Чтобы у нее была счастливая жизнь, совсем как у обычных людей.
Мэрион не сумела сдержать недоумения. Даже леди Роуз — и та в свое время проявила к учебному плану куда больший интерес!
— Хорошо, мэм.
Ее взгляд упал на тарелку принцессы, и она удивленно нахмурилась. Елизавета аккуратно нарезала мясо на маленькие треугольники и разделила все овощи на тарелке на кучки одинакового размера.
Мэрион стала тайком наблюдать за этим хитрым и искусным ритуалом. Пока принцесса сосредоточенно жевала кусочки баранины — а каждый из них она прожевывала ровно пять раз, — она держала вилку и нож ровно и прямо, точно по линеечке. Потом она насадила на вилку пять горошинок, отправила их в рот, а затем нарезала морковку на пять одинаковых кусочков и тоже съела. После вновь вернулась к мясу — и все повторилось сначала. Всякий раз, отпивая из серебряной именной чашки, украшенной с одной стороны цветочной гравюрой, она уверенным движением ставила ее на стол, так, чтобы цветок смотрел прямо на нее. Ногти у девочки были обкусаны чуть ли не до основания.
А вскоре дверь распахнулась, и Мэрион увидела маленькое, круглое личико под шапкой золотистых кудрей. Высокая и мрачная фигура бережно подвела малышку к столу и исчезла.
— Маргарет! — воскликнул герцог, затушив сигарету о дно серебряной пепельницы.
— Хочу сахару! — заявила крохотная принцесса, подойдя к отцу на своих неуклюжих, толстеньких ножках и вытянув вперед пухлую ручку. Герцог зачерпнул полную ложку крупного колотого сахара и протянул дочке, а та жадно набила им рот.
Елизавета же, напротив, поступила с угощением примерно так же, как с обедом: выложила все кусочки перед собой, рассортировав их по размеру, да так, чтобы между ними было одинаковое расстояние, и неспешно, по очереди съела их. В колледже Мэрион преподавали детскую психологию, и потому она сразу же узнала симптомы обсессивно-компульсивного расстройства. Она часто сталкивалась с ним в трущобах — там, где дети пытались хоть как-то справиться с неподвластными им обстоятельствами. Но она и помыслить не могла, что встретится с тем же в резиденции Роял-Лодж.
Улучив момент, когда родители отвлеклись на младшую дочурку, Мэрион склонилась к Елизавете.
— Зачем ты это делаешь? — шепотом спросила она.
Принцесса подняла на нее свои чистые, невинные глаза.
— Чтобы прогнать все страхи.
Эта удивительная формулировка еще крутилась у Мэрион в голове, когда герцогиня, промокнув алые губы салфеткой, заявила:
— Сегодня к нам на чаепитие приедут король с королевой!
— Они будут проверять мисс Кроуфорд? — полюбопытствовала Елизавета.
В ее взгляде читался искренний интерес. Казалось, это вовсе не она совсем недавно призналась в том, что ей страшно, — и уж точно не выказывала повышенной тревожности.
Зато Мэрион стало не по себе. Эта самая императорская «экзаменовка» страшила, но, сказать по чести, ее невозможно было представить. Для Мэрион король был лицом с почтового штампа или с плаката на стене, а отнюдь не живым человеком.
Герцогиня весело посмотрела на нее и осушила бокал с шампанским.
— У моей свекрови свои и весьма непоколебимые взгляды на образование! Так что готовьтесь — вероятнее всего, вас ждет обстоятельная лекция в истинно германском духе, — заметила герцогиня и, склонившись к Мэрион поближе, добавила доверительным шепотом: — А еще она жует битые бутылки и в полнолуние превращается в оборотня![14] Я вас предупредила!
Мэрион невольно задумалась, принимает ли герцогиня всерьез хоть что-нибудь в этой жизни. Королева Мария же, напротив, всегда сохраняла строгий вид, во всяком случае, на фотографиях в альбоме миссис Кроуфорд. А Георг V всегда казался сердитым и мрачным. В прошлом году он впервые поздравил соотечественников с Рождеством по радио, вот только речь его больше походила на недовольное брюзжание. «Ни слова не понять, ну что ты будешь делать», — недовольно проворчал тогда сосед.
Мэрион велели дожидаться королевской четы в саду, и она принялась расхаживать по дорожкам, не находя себе места от волнения. Тропинка вывела ее к небольшой роще, в которой росло несколько вековых дубов, — и не случайно, ведь дуб издревле считался одним из главных символов страны. Повинуясь внезапному порыву, Мэрион опустилась в реверансе перед мощными стволами.
Она и сама понимала, сколь глуп и странен этот жест, — к тому же в высокой траве двигаться было совсем не удобно, и она даже едва не упала. Опустив голову в шутливом поклоне, она с уважением произнесла: «Ваше величество!» и присела — так низко, как только смогла.
14
Герцогиня цитирует роман Пелама Гренвелла Вудхауса «Тетки — не джентльмены». Так главный герой книги, Берти Вустер, описывал свою нелюбимую тетю Агату.