Кроме того, французский император вовсе не собирался ни усиливать Англию, ни излишне ослаблять Россию. Он хотел добиться того, чтобы Францию снова начали считать гегемоном Европы. То есть – ослабить обоих противников, обеспечив лидерство собственной державы. Забегая вперед, скажем, что в какой-то мере Наполеону Третьему это удалось – мирная конференция 1856 года пройдет именно в Париже.
Если же говорить о Великобритании, то здесь во главу угла была, как обычно, поставлена торгово-промышленная проблематика. Традиционно свысока относившаяся к французам британская пресса только с начала 1853 года резко сменила тон. Достаточно сказать, что окружение императора французов перестали называть сборищем «паразитов, сводников и проституток».
Даже не слишком жалуемым в Европе туркам на Туманном Альбионе быстро привесили ярлык сторонников «цивилизационных преобразований». Причина была проста – через Черное море проходил основной торговый путь в Иран и далее в глубины Азии, а англичане не хотели ставить под удар свои внешнеэкономические интересы. Тем более если что-то можно было сделать чужими руками. Говоря иначе, правы, возможно, были историки и политики, видевшие одной из главных причин войны борьбу Великобритании против русского торгового протекционизма и экономики в целом.
Долгой войны в Лондоне не хотели и не ждали.
Британский министр внутренних дел и будущий премьер Джон Генри Пальмерстон был уверен в том, что с Российской империей будет быстро покончено (падения Севастополя он ожидал уже через неделю после начала осады[32]). Его программа раздела империи выглядела следующим образом:
«Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции[33]; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией; Молдавия и Валахия и все устье Дуная отходят Австрии, а Ломбардия и Венеция – от Австрии к Сардинскому королевству; Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причем на Кавказе Черкессия образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к Турции».
Сливовый пудинг в опасности. С карикатуры Гилроя
Надо сказать, что с начала XIX века Великобритания, казалось, думала только о том, как бы прирастить свою территорию и сферу влияния – если не официально, то экономически. В 1805 году британский карикатурист Гилрой опубликует свою знаменитую карикатуру – «Сливовый пудинг в опасности». На картинке английский король Георг Третий и французский император Наполеон Первый делят земной шар. Французу достается Европа, а англичанину – океан.
Хотя к середине XIX века император Наполеон Первый канул в небытие, аппетиты Британии остались прежними. Так что у нее были причины опасаться влияния России – заслуженно и потенциально. Как-никак это была крупнейшая держава Евразии, с мощной армией и флотом.
«Рука Российской империи» искалась и всегда находилась в любой точке, где гегемония Великобритании могла быть поставлена под минимальное сомнение. Всем в Уайтхолле постоянно слышалось мрачное дыхание русского медведя, принюхивавшегося к той или иной территории, которая нужна была Британской империи.
На Дальневосточном театре Санкт-Петербург, например, подозревали в желании захватить часть территории Канады – даже при том условии, что Российско-Американская компания не всегда контролировала даже собственную, русскую Аляску.
Любая попытка русских войск или купцов проникнуть на просторы Средней Азии рассматривалась как потенциальный бросок в сторону Индии и Афганистана, который в Лондоне считали как бы естественными границами Индостана. И это после крайне неудачной войны с афганцами в 1838–1842 годах, в ходе которой британские войска потерпели несколько серьезных поражений.
Не случайно британские эмиссары всецело поддерживали против Российской империи как горцев Кавказа (патрульные корабли Черноморского флота чуть ли не каждый год перехватывали суда, следовавшие под британским или иным флагом с грузом оружия и боеприпасов к побережью Кавказа), так и властителей Хивинского и Кокандского ханства, а также Бухарского эмирата.