Когда рысь сделала еще один шаг, девушка неожиданно обрела свободу движения и бросилась прочь, ведомая инстинктом самосохранения. Она бежала сквозь лес туда, где деревья росли ближе друг к другу и где было меньшее расстояние между стволами. Но как назло, повсюду были только настоящие великаны, и куда бы Юрика не направилась, рысь свободно могла следовать за ней. Она то догоняла на прямых участках пути и больших полянах, то отставала, когда Юрике попадались рухнувшие стволы, под которыми можно было пролезть, и пары-тройки деревьев, росших так близко друг к другу, что рысь не могла протиснуться между ними и ей приходилось огибать такие препятствия. Но подобных «подарков» было немного, а после и вовсе лес закончился, и Юрика выбежала на бесконечную снежную равнину, которая в запредельной дали сливалась в одно целое с серыми небесами.
Рысь уже дышала в затылок и вот-вот должна была совершить финальный прыжок, чтобы вонзить в жертву клыки и когти, но тут снежный ковер под ногами девушки исчез и она провалилась вниз, скатываясь по усеянному камнями и покрытому ледяной коркой крутому склону. Этот овраг стал ловушкой, из которого для Юрики не было выхода – ее слабые, избитые до крови руки и ноги уже не могли позволить ей взобраться наверх по почти отвесной стене из смерзшейся глины. А рысь стояла наверху и смотрела, как ее жертва совершает очередную бесполезную попытку спасти свою хрупкую жизнь.
Когда кошка соизволила спрыгнуть в овраг, Юрика забилась в щель между двумя огромными камнями, покоившимися здесь, наверное, с изначальных времен, и сжавшись в клубок, стала ожидать своего конца, с ненавистью взирая на хищника. Девушка не питала иллюзий, рысь с легкостью вытащит ее из ненадежного убежища. Только когда она подошла достаточно близко, так, что ей оставалось только сделать еще пару шагов, просунуть лапу между камней и извлечь добычу, поле зрения Юрики закрыла знакомая спина в сером плаще, и короткие белые волосы его обладателя не давали и шанса на ошибку.
– Дядя! – всхлипнула девушка.
Рысь прыгнула, недовольно рыча, но было с легкостью остановлена: Дженази без особых усилий прижал огромную голову красной кошки к земле одной рукой, и как бы она не пыталась освободиться, все ее усилия были тщетны. Но она не сдавалась, и тогда дядя Юрики, предугадав очередной рывок, убрал ладонь, и рысь, которая уже решила уподобиться стальной пружине, словно взлетела, а когда приземлилась, не ожидавшие такого развития событий мохнатые лапы подвели хозяйку, и она, кувыркаясь, покатилась по заснеженному дну оврага.
Дженази повернулся к племяннице и прикоснулся пальцами к ее холодному лбу.
***
07:15, 19 июля 1014 года, Федерация Вердиро, Республика Талли, Фламби, резиденция Дома Лэйт.
Юрика резко проснулась, и какая-то доля секунды ей потребовалась, чтобы понять, что пальцы дяди по-прежнему касаются ее кожи. Он сидел рядом на ее кровати и смотрел в окно, за которым уже начинало светлеть.
– Что случилось? – спросила девушка, еще не совсем сбросив сонное оцепенение. Чувствовала она себя очень странно. Тело казалось чужим и плохо слушалось.
– Тебе снился кошмар, вот я и решил побыть рядом, – теплая улыбка Дженази остановила начавшее было беспокойство Юрики. – Если все в порядке, то я пойду. Время еще раннее, так что ты сможешь немного поспать.
– Да, конечно. Дядя, – она остановила Дженази, который собрался покинуть спальню, – я вижу этот сон почти каждый день, сколько себя помню. Лес из гигантских деревьев, равнина, снег, красная рысь – она всегда догоняет меня и я просыпаюсь. А только что все закончилось по-другому. Это странно.
– Ничего странного, – ответил он. – Меняется человек, меняются его сны.
– Но сам сон ни капли не изменился! Просто в нем появился один новый элемент. Всего один.
– Сон не изменился, даже если в нем появилось что-то новое? Разве так бывает? Сны очень непостоянны, любое слово, шаг и просто другая точка зрения меняют их в мгновение ока. Твой сон с тобой уже много лет... Может быть, это не просто сон?
– Ну, я в нем чувствую боль, холод... Дядя, ты куда?
Но Дженази уже покинул спальню, не став слушать племянницу. Юрика обиделась и натянула одеяло на подбородок.
– Дурак.
С его исчезновением ощущение неправильности, которое скреблось где-то на границе подсознания, усилилось, и чтобы понять его причину, девушка потратила минут пятнадцать – столько ей понадобилось, чтобы обратить внимание на перемены в меблировке комнаты, ее размерах, цвете потолка и обоев, размерах самой кровати, и, наконец, заметить, что она лежит на белой простыни под одеялом в пижаме. Кто-то перенес Юрику в другую комнату, пока она спала, и переодел.