Когда через час все трое собрались в одном из многочисленных конференц-залов Бифроста, Сигурд наконец смог задать беспокоящий его вопрос:
– Раббен, ты узнал хоть что-то в бою с Дженази?
– Мне помешал Белгорро, – ответил Тоттенгрибер, но поняв по взгляду императора, что он ожидает услышать больше, продолжил:
– Он не использовал меч и мистические способности. Учитывая, что я не смог справиться с ним даже так, могу предположить, что он теперь сильнее, чем раньше. И я не узнал, можно ли ранить его Марой. Хотя теперь уже нет никакой разницы, она сломана.
Сигурд не стал поднимать тему отказа Раббена объяснять, откуда у него такое мощное оружие. Черная коса резала все, что угодно, словно аккумулировала в себя энергию десятка представителей Великого Дома Коккинавье.
Он был даже рад тому, что она сломана.
– Кстати, по поводу того, как она сломалась... Можешь показать обломки?
Раббен только пожал плечами в ответ и извлек из пустоты остатки черной косы. Сигурд взял ту часть лезвия, которая застряла в плече Белгорро, и сразу увидел крупный скол. Так как кроме него не было видно больше ни единой щербинки, им был сделан вывод, что кусок черной стали мог остаться внутри тела Белгорро.
«А конкретно, застрял в кости,» – подумал Сигурд, и передал обломок Августо.
– Это необходимо тщательно изучить. Возможно, Мара смогла ранить Белгорро глубже, чем мы могли бы предположить.
– Я займусь этим. И если ты правда надеешься, что мы приблизились к ответу на вопрос, как можно убить Белгорро, я могу поднять архивы секретных разработок Фридриха – он искал оружие против него с момента его вступления в Гвардию.
– Я ничего об этом не знал, – нахмурился Сигурд.
– А зачем? Все равно ничего толкового создано не было, – что-то в голосе Августо заставило Императора Дакиэрро усомниться в словах своей правой руки. Он никогда и никому не доверял настолько, чтобы позволить себе принимать на веру слова, не подтвержденные твердыми проверенными фактами.
– Посмотрим, что у нас получится теперь. Если бы только у нас был доступ к технологиям Эрлика... – Сигурд в очередной раз со злостью и негодованием вспомнил об уцелевшей колонии старой цивилизации Чи-Зо на соседней планете – безжизненном ледяном шарике, сияющем в ночном небе яркой белой звездой. Две тысячи лет они держат Эдем-Тейзою в полной изоляции, не позволяя разведывательным зондам и космическим кораблям достичь орбит внешних планет. Они сохранили все технологии великой межзвездной цивилизации прошлого, из-за чего невозможно установить связь с соседними звездными системами и выяснить, остался ли еще кто-то, кроме них. Две тысячи лет эрликийцы хранят молчание и не объясняют своих мотивов, и Сигурд поклялся сам себе и всей Вселенной, что придет день, когда надменные бледнокожие кровососы будут призваны к ответу.
Император Дакиэрро вспомнил, что уже неделю не навещал своего пленника с соседней планеты, и решил, что самое время принести ему свои извинения за свое долгое отсутствие.
***
18:30, 19 июля 1014 года, пятница. Федерация Вердиро, республика Талли, Фламби, резиденция Великого Дома Лэйт.
Белгорро стоило больших усилий сдержать удивленный возглас, когда пальцы Дженази пронзили его обсидиановые мышцы на левой руке чуть ниже плечевого сустава и раздвинули неорганическую плоть в стороны, обнажая прозрачную, на первый взгляд стеклянную кость. Такого таланта за ним ярмир раньше не замечал, как и того рассеянного спокойствия, с которым гата проделал эту операцию.
– Ну что, нашел? – спросил он нетерпеливо.
– Да, – ответил Дженази. – Сейчас попробую вытащить.
Его брови удивленно поползли вверх, когда осколок косы Раббена не поддался с первого раза, а когда он попытался во второй, Белгорро показалось, что ему сейчас оторвет руку.
– Засел намертво, – вынес свой вердикт Дженази.
– Только не говори, что мне теперь придется с ним всю жизнь ходить, – возмутился ярмир. – Из-за него я не могу нормально рукой пошевелить.
– Это только так кажется. Ты привыкнешь.
– Ты что, уже сдался? Дженази, я тебя не узнаю...
– Этот осколок уже стал частью тебя, – ответил гата, разводя руками. – Твоя кость попыталась срастись сразу после ранения и металл зажало, словно в тисках. А если бы я мог ломать твои кости, то был бы сильнейшим в Гвардии.