Одним из первых домов, двери которого открылись для Курбе, был дом его родственника со стороны матери Франсуа-Жюльена Удо, профессора права, который за десять лет до того хвалил его почерк. Однако Курбе нашел, что ученый родственник не слишком-то близок ему по духу: художника возмутили надзор и вмешательство в его дела — истинные или воображаемые — со стороны старшего кузена. Вскоре он жалуется родителям, что Удо обращается с ним неучтиво, и объявляет, что намерен бывать у него не чаще, чем это необходимо. Профессор, более снисходительный к непочтительному молодому родственнику, пишет родителям Курбе 18 декабря 1842 года после очередной поездки художника во Франш-Конте: «Мы поболтали… с вашим здоровяком сыном, который привез сюда полные легкие орнанского воздуха. Дай бог ему пробиться, стать художником и славой родного города! Принимает ли он нужные для этого меры? Прав ли он, надеясь добиться успеха лишь благодаря своему таланту, без уроков у настоящего мастера? На этот счет у меня есть сомнения: во всяком случае, это доказывает его смелость»[46].
Удо убедил Курбе записаться учеником в школу барона фон Штейбена, учебное заведение академического толка. Но молодой человек нашел его непереносимым и посетил всего несколько раз. Больше по сердцу пришлась ему частная академия Сюисса на острове Сите, на углу набережной Орфевр и бульвара дю Пале, где помещается префектура полиции. Сюисс, бывший натурщик, не давал ни наставлений, ни указаний, а просто предоставлял за скромную плату обнаженную натуру, которую его клиенты могли рисовать и писать как им заблагорассудится. Непринужденная обстановка весьма способствовала росту неортодоксальных талантов и свободному формированию потенциальных вождей революционных течений в искусстве. С академией Сюисса связан долгий и чрезвычайно важный период в истории французской живописи: за двадцать лет до Курбе в ней работал Эжен Делакруа, а через двадцать лет после Курбе Камилл Писсарро, Арман Гийомен и Поль Сезанн рисовали там новое поколение натурщиков. В первые годы пребывания в Париже Курбе провел много вечеров в академии Сюисса и сделал массу беглых набросков, которые использовал затем в своих картинах с обнаженными фигурами. В 1861 году он напишет портрет самого старика Сюисса, с седой гривой, развевающейся на темном фоне.
Иногда Курбе работал в другой академии, руководимой по тому же принципу полной свободы неким Депре, по прозвищу папаша Лапен (Кролик). По словам Александра Шанна, также занимавшегося там, «у папаши Лапена никогда не видели, чтобы Курбе писал фигуру целиком — он изучал ее по частям»[47]. Гораздо более важным было для Курбе общение с Огюстом Хессе — преподавателем с превосходной репутацией, который, как и Штейбен, руководил академической школой живописи. Одним из учеников Хессе был Адольф Марле — друг детства Курбе в Орнане; он свел Курбе с Хессе, который живо заинтересовался работами молодого человека. Этот чисто дружеский интерес дал впоследствии повод к ошибочному предположению, будто Курбе в самом деле брал уроки у Хессе. Хотя в каталоге Салона 1853 года Курбе числится учеником Огюста Хессе, художник с негодованием опроверг это в письме от 18 мая 1853 года два дня спустя опубликованном в «Ла Пресс». Он заявлял, что не учился ни у кого конкретно, но, чтобы попасть в официальный Салон, выставляясь в 1844 году впервые, был, как и все новички, обязан записаться учеником какого-нибудь известного мастера и потому просто-напросто попросил у Хессе разрешения воспользоваться его именем для этой формальности. По-видимому, Курбе действительно никогда не посещал академии Хессе и старый художник никогда критически не анализировал его работы. Однако щедрые похвалы Хессе весьма подбодрили Курбе в самом начале карьеры. «Люди, окружавшие меня и способные разобраться в том, что я делаю, например учитель Марле г-н Хессе, к которому я частенько заглядываю, чтобы показать, над чем работаю, и который сам зашел ко мне — он проявляет ко мне живой интерес… и многие другие единодушно предсказывают, что, работая так и дальше, я погублю свое здоровье…»[48].