Тем не менее Курбе сделал еще одну попытку спасти свою непроданную собственность, отдав ее под залог друзьям.
Пятого апреля адвокат Шарль Дювалье официально сообщил Кастаньяри: «1 апреля я получил от г-на Курбе письмо с просьбой передать г-ну Реверди распоряжение передать ключи от двух помещений г-ну Леграну [служащему Дюран-Рюэля]… Мне известно, что г-да Реверди и Легран встретились и выполнили распоряжение г-на Курбе. Я не могу и не хочу ничего больше делать. Я не возьму на себя заботу о ключах и не буду присутствовать при инвентаризации: подобные обязанности не соответствуют ни моей профессии, ни моему характеру. Больше того, я решительно осуждаю все, что делает г-н Курбе для сохранения своей собственности, которой не угрожает и никогда не будет угрожать конфискация. Я написал ему, что не считаю его предосторожности ни разумными, ни пристойными»[445]. Дюваль ошибался: только эти предосторожности и спасли Курбе от полной нищеты в последние годы его жизни.
В марте Курбе частично отомстил за снос своей статуи «Ловец форели», обратив внимание префекта департамента барона де Сандрана на нелепые действия местных властей. «Сейчас имеет место недопустимое калечение деревьев на Иль-Басс в Орнане; совершенно очевидно, калечение это происходит по приказу некомпетентных в таких вещах властей и осуществляется неумелыми рабочими, которых интересует только заготовка дров. Прошу Вас от имени жителей моего квартала положить конец подобному вандализму. Нужно сделать одно: обрезать сухие ветки, которые могут свалиться на голову прохожим, и сделать это должны обученные люди»[446].
Курбе был слишком болен и встревожен, чтобы много работать, хотя и написал картину «Бычок», уже упомянутую нами в связи с легендой о том, как жена владельца бычка привела художника в ярость, отмыв животное от грязи и навоза. Но ни одно из полотен, написанных художником за последние восемь лет жизни, не шло в сравнение с вещами его «золотой поры» — двух десятилетий между 1849 и 1869 годами. Он еще не был стариком — в 1874 году ему исполнилось всего пятьдесят четыре, — но его творческие силы явно шли на убыль. Война, бури Коммуны, пытка судом и тюрьмой пошатнули его здоровье. К тому же он слишком безрассудно прожигал свою жизнь. Помимо физического упадка у Курбе началось то, что можно назвать и упадком нравственным, о чем свидетельствует его неудачное решение прибегнуть к помощи учеников, иными словами, подмастерий, чтобы удовлетворить спрос на картины, которые он не мог выполнить в одиночку. Еще лет за пять до этого Курбе издевательски отверг бы такую мысль: каковы бы ни были его недостатки и слабости, как художник он всегда оставался безупречно честен. Но несчастья заставили его поступиться своими принципами: теперь он был готов всучить ничего не подозревающим: покупателям вместо подлинных «Курбе» вещи, лишь частично принадлежащие его кисти. Степень его участия в создании той или иной картины была различна. Некоторые работы 1873 года и последующих лет целиком написаны его рукой, на других ею сделана лишь подпись. Разумеется, у Курбе были превосходные предшественники: Рубенс и многие художники Возрождения возглавляли, так сказать, художественные фабрики, используя труд учеников, писавших задний план и второстепенные фигуры. Надо также признать, что в это время искушение стало для Курбе особенно сильным. Он потерял много денег и знал, что ему грозит неминуемая опасность потерять еще больше; он расстался с большей частью того, что имел, а ему страшно нужны были свободные средства для оплаты побега в Швейцарию, который был уже им задуман на случай, если ему действительно предъявят счет за восстановление колонны.
Курбе выбрал трех помощников — Марселя Ординера, сына его старого друга доктора, Жана Жака Корню и Керубино Пата. Это были не бесталанные люди, и когда Курбе умер, Марсель Ординер и Пата продолжали писать приличные пейзажи, напоминающие работы покойного мастера, но более слабые по рисунку и обычно более грязные по цвету. О дальнейшей карьере Корню, если она у него вообще была, известно мало. Молодой Ординер, как и Курбе, учился в семинарии и — опять-таки подобно Курбе — отправился в Париж с намерением изучать право. Подбадриваемый Курбе и с одобрения родителей, он решил стать художником. Пата был швейцарцем, уроженцем италоязычного кантона Тичино. Согласно Гро-Косту, к чьим сведениям всегда следует относиться критически, Пата в двенадцать лет убежал из своей альпийской деревни и отправился в Локарно, где его не приняли в художественную школу, потому что он не мог платить десять франков за обучение. Затем он нашел приют в монастыре, где был монахом его брат, и пробыл там три года, расписывая стены и потолок церкви. Хитрый, энергичный, остроумный, легкомысленный, быть может, не совсем достойный доверия, но искренне преданный Курбе, он скоро стал необходим художнику не только в качестве подмастерья, но и как секретарь, управляющий и доверенный слуга.
446
Письмо Курбе Сандрану от 26 марта 1873 г., Орнан. — CD, коробка 2. Опубликовано: