Глава 32
Судебное преследование
Девятнадцатого июня 1874 года многократно откладываемое дело Курбе начало наконец слушаться в суде по гражданским делам департамента Сены [Париж]. Виктор Лефран, прокурор по надзору за государственным имуществом, еще раз заявил, что Курбе ответствен за разрушение Вандомской колонны, доказывая, что, хотя художник и не подписал декрет от 12 апреля 1871 года, последний был обоснован и подсказан петицией Курбе от 14 сентября 1870 года. Возражения Лашо не убедили судей. 26 июня суд подтвердил законность уже состоявшейся конфискации имущества Курбе, дал полномочие на дополнительную конфискацию всего, что могло остаться, и приговорил художника к уплате полной стоимости восстановления колонны, с тем что эта сумма будет определена по окончании работ.
Феликс Пиа, член Исполнительного комитета Коммуны, бежавший в Лондон, совершил запоздалую и безуспешную попытку спасти Курбе, публично взял на себя ответственность за декрет о сносе колонны и признав себя автором этого декрета, что до тех пор оставалось под сомнением. В письме в «Таймс», датированном 23 июня 1874 года и опубликованном на следующий день, Пиа писал: «Согласно вашему сообщению из Парижа о суде над Курбе, г-н Виктор Лефран, бывший министр, а сейчас представитель правительства, строит обвинение против бывшего члена Коммуны на предположении, что декрет был подсказан теми же причинами, по которым художник желал сноса колонны; это не совсем верно, нет, совсем не верно! Г-н Виктор Лефран рассматривает дело односторонне. Парижская Коммуна предписала снести Вандомскую колонну исключительно по политическим соображениям. Законно или нет — это решит история — я, как член Исполнительного Комитета, взял на себя инициативу в деле свержения колонны, не советуясь с Курбе и не учитывая его антипатию как творческого художника к этой подделке под римский монумент. Я предложил этот декрет и составил его в чисто демократических выражениях [далее Пиа приводит декрет полностью]… Ни малейшей ссылки на искусство! Таким образом, художник не инспирировал этот „социалистический“ декрет и даже не голосовал за него. Этот декрет, как вы могли заметить, прошел 12 апреля [1871], а художник стал членом Коммуны лишь 20-го [sic! на самом деле — 19-го], после дополнительных выборов. Если 27 апреля Исполнительный Комитет поручил художнику привести декрет в исполнение, это было сделано только затем, чтобы сохранить те части [колонны], которые могли иметь художественное значение. [Тут Пиа допускает ошибку: Курбе послан был проследить за сносом особняка Тьера, а не колонны. 27 апреля Гамбон действительно предлагал ввести Курбе в комиссию по наблюдению за сносом колонны, но когда выяснилось, что работу выполняет подрядчик, предложение отпало]. Поэтому я не могу допустить, чтобы ответственность за разрушение колонны возлагалась на Курбе. В любом случае это дело моих рук. Я выступаю с этим заявлением искренне и добровольно на благо великого художника, которого пытаются [наши правители] разорить, после того как хотели убить. Надеюсь, что „Таймс“ поможет мне добиться справедливости для Курбе»[478].
Курбе немедленно подал апелляцию, но 6 августа 1875 года апелляционный суд подтвердил постановление. 19 ноября Дюваль сообщает художнику: «Департамент государственных имуществ только что запретил раздел наследства, оставшегося от Вашей матери… и Зели… Этот их ход помешает нам распоряжаться недвижимостью… Я со дня на день жду, что правительство потребует от Вас уплаты компенсации в размере 500 000 франков. Единственная наша тактика… выиграть время, ждать новых выборов [в будущем декабре] и новой Палаты. Тогда мы сможем решить, какие шаги предпринять в соответствии с обстоятельствами»[479]. В том же письме Дюваль сообщал, что торговец картинами Дюран-Рюэль, который должен был Курбе значительную сумму, ликвидирует свое дело; он, Дюваль, попытается взыскать долг: хотя правительство, без сомнения, конфискует его, это все-таки уменьшит компенсацию, которую с Курбе хотят получить; кроме того, эти деньги могут быть даже возвращены художнику, если правительство когда-нибудь откажется от претензий к нему.
В марте 1876 года Дюваль снова пишет: «Я получил от правительства предварительное требование на уплату 286 549 франков 78 сантимов… Вас обяжут уплатить их. Не вижу способа спасти Вас от этого»[480]. Неделей или двумя позже, вопреки совету Кастаньяри, Курбе составил (как всегда, с чьей-то большой редакторской помощью), опубликовал и распространил открытое письмо вновь избранным сенаторам и депутатам Национального собрания, многие из которых были более либеральны, чем их непосредственные предшественники: «Опыт уже долгой жизни избавил меня от многих иллюзий… но осталась одна, за которую я держусь, — вера в справедливость и великодушие французского народа… Вот почему я взываю к суду более высокому, чем все остальные. Я взываю к членам Собрания, избранным 20 февраля 1876 года, прося о пересмотре решения тех, кто был избран 8 февраля 1871 года»[481]. Далее Курбе изложил все уже знакомые аргументы в свою пользу, но письмо не возымело действия.
480
Письмо Дюваля к Курбе от 9 марта 1876 г., Париж. — CD, коробка 2; опубликовано: COU, vol. 2, p. 159.
481