Один из лучших автопортретов Курбе, «Человек с трубкой», был написан в 1846 или в начале 1847 года. Этот автопортрет составляет разительный контраст с щеголеватым «Автопортретом с черной собакой» — приглаженным, зализанным, где каждый локон на своем месте. Человек с трубкой — представитель богемы, с растрепанной, всклокоченной бородой и лохматой копной спутанных, нечесаных волос. Однако, несомненно, это голова художника, а не бродяги: чувственный рот, тонко очерченный нос и мечтательное выражение лица свидетельствуют о предельно обостренной восприимчивости.
В 1846 году Курбе вновь провел несколько месяцев в Орнане. Вернувшись в Париж, он сразу взялся за портрет Юрбена Кено, который, как сообщал художник, привел в восторг Хессе и многих друзей, но, вероятно, не будет одобрен экспертами Салона, потому что не соответствует общепринятым нормам. Опасения его полностью оправдались: жюри 1847 года — одного из немногих, когда Курбе не был представлен в Салоне, — отвергло не только портрет Кено, но и еще два полотна. К реакционным чиновникам он испытывает только презрение, «но, чтобы выдвинуться, надо выставляться, а выставок, кроме этой, к сожалению, нет. В прошлые годы, когда я еще не обрел собственной манеры и работал отчасти в их стиле, меня принимали. Но теперь, став самим собой, я больше не могу на это рассчитывать»[68]. Тем не менее у Курбе были кое-какие основания для оптимизма. Консервативное жюри действительно хватило через край и обидело столько выдающихся художников, что несколько человек из числа отвергнутых, поддержанные наиболее либерально настроенными среди принятых, объединились с целью устроить в знак протеста независимую выставку в какой-нибудь частной галерее. Бунтари, в том числе Ари Шеффер, Делакруа, Домье, Александр-Габриэль Декан, Теодор Руссо и скульптор Антуан-Лу Бари, 15 апреля 1847 года собрались в доме Бари и приняли письменное решение об устройстве ежегодных независимых выставок. Но революция, разразившаяся в следующем году, придала Салону гораздо менее консервативный характер, и необходимость в осуществлении этого замысла на время отпала.
Летом 1847 года Курбе отправился в Голландию — в свое первое путешествие за пределы Франции. Он уже знал и любил Висселинга, который обещал ему теплый прием; кроме того, он запасся рекомендательным письмом к «некому Ван ден Богерту, обершенку короля Голландского, человеку очень влиятельному и одной из самых заметных фигур в Амстердаме»[69]. Его давнее восхищение Рембрандтом и другими голландскими мастерами, родившееся в Лувре, переросло в восторженное поклонение, когда он увидел их произведения в галереях и музеях Голландии. «Я в Амстердаме два дня, — пишет он родным, — и уже познакомился с несколькими художниками, к которым сегодня пойду. Загляну и в музей — он будет открыт. Я в восторге от того, что уже видел в Голландии; побывать там действительно необходимо художнику. Такая поездка дает больше, чем три года учения. В Гааге, поистине очаровательном городе, я видел замечательные коллекции… Когда уеду, еще не знаю: я мог бы получить здесь заказ на портрет. Меня уверяют, что, пожив тут несколько месяцев и показав себя, я мог бы заработать деньги. Моя манера устраивает голландцев. Я захватил с собой лишь один маленький пейзаж, который очень понравился по мастерству исполнения. Здесь в такой манере не пишут…»[70]. По-видимому, с заказом на портрет ничего не вышло, а из-за обменного курса жизнь оказалась настолько дорога, что через неделю Курбе вынужден был покинуть Амстердам.
В начале сентября, почти сразу по возвращении во Францию, Курбе отправился в Орнан, где приезд его был омрачен смертью бабушки, скончавшейся 16 августа. Вдохновленный пребыванием в Голландии, художник энергично взялся за работу и написал ряд пейзажей, в том числе «Вечерние тени», «Долину Се», а также сделал карандашный рисунок «В лесу»; все они выполнены в более реалистической манере, чем раньше; в манере, которая предвещала полнокровный реализм периода его зрелости. Гостя в Орнане, он выполнил также портрет своего друга Промайе, групповой портрет своих сестер («Сестры во Флаже») и сделал рисунок под названием «Мечта девушки» — известный также, по аналогии с одним из его автопортретов, как «Гитаристка», — изобразив на нем свою сестру Зели: пребывая в сентиментальном настроении, она мечтательно перебирает струны. Однако наиболее примечательным произведением этой осени была большая — примерно два на четыре метра — религиозная картина, которую Курбе написал для приходской церкви в Соль, горной деревушке милях в четырех от Орнана. Она изображает «Святого Николая, воскрешающего детей»: св. Николай считался патроном Соль. Моделью для фигуры в пышном епископском облачении послужил Юрбен Кено. Хотя картина была написана еще в 1847 году, деревенские власти приобрели ее лишь в январе следующего года, а художник получил условленный гонорар — 900 франков — только в 1850-м. Со временем полотно пришло в плачевное состояние и было спасено благодаря тщательной реставрации в 1948 году. Не принадлежа к лучшим работам Курбе, эта вещь уникальна в одном отношении: она — единственная картина, хотя бы отдаленно связанная с религией, которую художник, всю жизнь упорно и яростно державшийся антиклерикальных убеждений, написал без тени насмешки по отношению к религии.